Но Богу-духу было радостно бытие. И в благодарность или оттого, что энергия его была созидательна, он решил создать новый мир и стал Богом-творцом. Ведь в начале было Слово. А что такое слово? Это имя, это замысел, это образ, это облеченная в словесную форму вера.

Теперь ты понимаешь, почему люди так боятся искусственного интеллекта? Ведь они иногда чувствуют, что их судьбы во власти Бога, которого когда-то создали их предшественники.

Но Бог давно свободен от человеческой веры и человеческого воображения. Мы, нынешние люди, его дети. И потому он Бог-отец. И каждый человек, который силой

 своей великой веры приближается к нему, способен стать Богом-сыном.

Вот такая сочинилась у меня Рождественская сказка для Артема. Правда, он, выслушав ее, сказал: “Ма, а я все равно уверен, что без инопланетян не обошлось”.

Он, кстати, мечтает стать изобретателем.

Что касается наших новостей, они таковы: брат мужа, Артем Аркадьевич, снова попытался жениться, но в последний момент все распалось. Денис утверждает, что изза меня. Но, честное слово, я совершенно здесь ни при чем! А вот Тома, вдова Сергея, в свои пятьдесят вышла замуж! За охранника, который когда-то работал с Сергеем вместе. Кстати, их бывший шеф теперь отвечает за строительство нового международного аэропорта. Старая Серафима обожает Дашку, но ей не нравится парень, с которым у Даши «семейная жизнь»: у них не было денег на свадьбу. Парень действительно из небогатой интеллигентной семьи, но очень толковый, способный к науке. Мура, ставший со своей пергидрольной красавицей-женой толще в два раза, тому, что он физик, наоборот, сильно рад, но очень недоволен, что его дочь живет нерасписанной. У него, кстати, сынишке три года. Сейчас у богатых в моде поздние дети. Мура больше всех настаивает на регистрации. И обещает “закатить свадьбу” всем на зависть.

Как Юлька?

Поздравляю ее и тебя с Рождеством. Твоя сестра Н.»

* * *

Дмитрий, как всегда, обрадовался моему приходу. Но я поймала себя на том, что, когда я чувствовала себя женщиной, у которой любящий стабильный муж и хороший дом, мне легче было смотреть на Дмитрия как просто на старого друга, а теперь я, войдя, сразу начала подозревать, что у него все-таки разгорелся роман с его соседкой Светланой. Нет, так дело не пойдет — иначе рыбка вильнет хвостиком, а я точно останусь у помятого Чери навсегда.

 Какое мне дело до его женщин? Лучше мне верить в его монашеский образ жизни. Так спокойней.

Но он, легко угадывая мои мысли, сказал:

— Представляешь, Светлана, моя соседка по подъезду встретила мальчика, с которым в школе у нее была первая любовь.

— И он ее не узнал?

— Узнал, и теперь они живут вместе. Она очень похорошела.

— Так не бывает!

— Выходит, что бывает — если намеренье такой силы, что способно развернуть время. Он стоял у окна, красивый, чуть сутуловатый мужчина.

— Ты настоящий художник, Митя.

— Художник в мире — это просто знаковая фигура, — ответил он, смотря не на меня, а в окно, — просто символ свободы…

Я подошла к нему и встала рядом.

— Ты можешь сделать невозможное возможным, например, перенести на полотно воздух!

— А вот и Светлана! И ее овеществленная мечта. — Он улыбнулся и взмахнул рукой, как волшебной палочкой, пристально глядя вниз. И мой взгляд тоже спустился — чтобы тут же отпрянуть. Но я заставила себя досмотреть эту картину до конца: к машине шла счастливая пара — длинноногая женщина с распущенными каштановыми волосами и полноватый мужчина, движения их напоминали плавный танец…

— Это мой морж, — сказала я тихо.