– Встать сможешь? – она нервничала.

– Я справлюсь.

– Заткнись. Я на машине. Только сними рубашку, чехлы в салоне светлые.

Том сел в машину в легкой ветровке на голое тело, скомканной рубашкой обтер лицо и руки. Кровь из носа почти перестала сочиться, но отек распространялся быстро, голову словно зажало в дверях автобуса, слезились глаза, в горле стоял отвратительный привкус ржавчины.

– В больницу? – еще раз спросила Даша.

– Подбрось меня домой, завтра схожу к хирургу.

– Уверен?

– Вполне. Расслабься.

– Да уж, расслабься, – пробурчала девушка и нажала педаль газа.

Ярко-желтый «Пежо» вынырнул с парковки на дорогу. Машина шла мягко, но Тому казалось, что он чувствует каждый камушек, каждую вмятину на асфальте. Он не заметил, сколько времени прошло, укачала пробка на кольце.

– Я не знаю, где ты живешь. – Даша коснулась его плеча.

Том не сразу сообразил, где находится. Голова гудела со страшной силой, нос уже распух, отек сползал под глаза.

– Прямо, на светофоре направо и снова прямо.

Когда подъехали к повороту на дачный поселок, он просто указал рукой.

– Развернешься здесь, я дойду. Не очень хорошая дорога для такой машины.

– Ничего, потерплю, – Даша съехала в лес, машину затрясло, и Том застонал.

– Прости, прости, – Даша тут же сбросила скорость. – Вверх?

Том кивнул. Она высадила его у дома и стояла, пока парень не скрылся за дверью.

– Позвони, если что-то понадобится, – Даша сунула ему в руку клочок бумаги с номером сотового телефона.

– Непременно, – Том попытался улыбнуться.

Он не рассчитал силы и хлопнул дверью. Автомобильчик вздрогнул и закачался. Томаш поднял обе руки, показывая жестом, что извиняется. Даша не отреагировала, только смотрела вслед. В душе оставалось отвратительное ощущение от собственной мерзости. Она отъехала в сторону и вышла из машины. Здесь, в стороне от основной дороги, можно насладиться тишиной. Только шорох веток и яркие переливы птичьих голосов, но они воспринимаются как неотъемлемые составляющие магической тишины. Даша закрыла глаза и повернулась навстречу ветру. Как жаль все это оставлять, интересно, там есть ветер?

Том затащился в ванную, бросил перепачканную одежду в стиральную машину. Отмыл кровавые разводы с лица и рук, натянул чистые шорты и распластался на кровати в своей комнате. Впереди предстоял сложный разговор с матерью. Бьянка вернулась поздно, первым делом заглянула к сыну. Ее чуть не хватил удар – к вечеру нос Томаша распух еще сильней, под глаза поползли бордово-черные тени.

– Оступился, мама, ну с кем не бывает? – он старался выглядеть спокойным, будто ничего экстраординарного не произошло.

Бьянка сделала вид, что поверила. Они съездили к Феликсу, тот как раз заканчивал дежурство – переломы без смещений, трещина на ключице, в общем, ничего серьезного, если учесть прошлый опыт. Хирург назначил обезболивающее, отхаркивающие препараты и физиолечение, чтобы улучшить вентиляцию легких. Подвезли Феликса домой, и Бьянка заскочила к нему на пару минут. Всю оставшуюся дорогу оба молчали. Мучили сомнения и вопросы, так и оставшиеся без комментариев. Когда подъехали к дому, уже стемнело. Бьянка потянулась за сумкой.

– Вот черт, оставила сумку у Феликса. Есть ключи?

Томаш кивнул.

– Я быстро – туда и обратно.

Том поплелся к двери, шаря по карманам в поисках ключей. Когда нашел связку, поднял ее над головой. Бьянка только тогда двинулась с места.