− А вот ты никуда не собираешься, — бог сдавил его еще сильнее и послышался хруст костей.

Эрик завыл от боли и комнату наполнил запах горелой плоти.

− Скажи мне, где Тереза, — прошипел он.

− Она мертва! Эта чертова шлюха мертва!

Руки Аполлона запылали ярче, и он усилил хватку, готовый сжечь каждый дюйм тела вампира.

− Говори.

Эрик закричал в агонии, затем начал быстро говорить.

− З-за Н-Новым Орлеаном. Б-болото. П-покончил с ними вс-семи т-там.

Аполлон отбросил вампира и тот, упав на пол, уставился на свою почерневшую, обуглившуюся кожу и тихо постанывал.

− Лучше бы она была жива, — прорычал Аполлон.

«Я иду, Тереза. Иду».

Эрик поднял голову и, впившись в него взглядом, злорадно засмеялся, хрипя и откашливаясь.

− Она м-мертва. Я в-высушил ее и оставил, чтобы г-горела…

Ему не суждено было договорить. Аполлон высвободил силу солнца, позволив ей заполнить комнату, позволив сжигать, уничтожать, пожирать. Отчаянный крик ужаса наполнил пространство, прежде чем все закончилось.

«Прах к праху, ублюдок».

Аполлон медленно пробирался через болото, все его чувства были обострены до предела. Солнце полностью встало и ярко светило над горизонтом, лаская землю своими золотистыми лучами, согревая, освещая… убивая.

«Если Тереза на солнце, если она снаружи…»

Неожиданно он наткнулся на расчищенное место и увидел цепи, длинные, толстые каменные цепи. И женщину. Женщину со взъерошенными черными волосами и обнаженной кожей…

− Тереза!

Аполлон бросился к ней, сдергивая рубашку. Он должен укрыть ее, должен оградить… Ее темно-синие глаза были широко раскрыты, и она смотрела прямо на солнце, не моргая.

− Оно так прекрасно, — ее голос был полон восхищения.

− Тереза?

Он накрыл ее и бережно прикоснулся, с изумлением отметив, что ее кожа была цела. На ней не было и следа от ожогов, и она все также была идеально гладкой, цвета слоновой кости.

Девушка моргнула, услышав его голос и медленно, ох, так медленно повернула к нему голову.

− Аполлон? — в ее голосе слышалось удивление.

Он ласково погладил ее по щеке, отмечая про себя, что она была теплая, теплая от солнца.

− Да, милая, это я, — его голос был полон нежности и заботы.

В уголке ее глаза появилась слезинка и покатилась вниз по щеке, когда Тереза моргнула.

− Я умерла? — хрипло прошептала она.

«Нет».

Зарычав, он рывком разорвал цепи и обнял ее, крепко прижав к своей обнаженной мускулистой груди.

− Нет, нет, ты жива.

Ее голова безвольно упала ему на плечо.

− Тереза?

Ее ресницы были опущены, а дыхание слабым и прерывистым.

− Тереза!

«Я высушил ее…»

Аполлон поднес свое запястье к ее губам.

− Пей из меня, милая, — он теснее прижал ее рот к своей руке, но она не двигалась. − Ну же, давай, пей!

«Пожалуйста».

Солнце заливало их светом, согревая своими лучами. И вдруг она пошевелила губами, поначалу еле двигая ими, но потом сильнее. Она вонзила свои зубы в его плоть и стала с жадностью пить его сладкую кровь, вцепившись в его руку мертвой хваткой. Он ощутил ее болезненно-сладостный укус, ее клыки вонзились в его запястье, и притянул ближе к себе, обняв и склонив к ней голову, заслоняя ее хрупкое тело своим.

«Она жива».

Тереза ослабила хватку и, облизав кожу на его руке, откинулась назад, виновато посмотрев на него.

− Пр-рости…

− Шшш, все хорошо, — он улыбнулся ей.