Погода испортилась, и, когда Андрей дошел до Съезжинской улицы, где жила Кристина, начался противный мелкий дождь. Уже подходя к парадной, он ощутил, как сильно соскучился по этой женщине. Это ощущение было острым, сердце тоскливо сжалось.

На звонок никто не открыл, но Андрей был настойчив: бабка хотя бы должна быть дома. Куда ей, инвалидке-то? Заметив, что в дверную щель проникает полоска света, он толкнул дверь, она, скрипнув, раскрылась, Андрей вошел в прихожую.

— Есть кто-нибудь дома? — но, не дождавшись ответа, оглядываясь, сделал два шага в комнату.

Здесь стоял запах разложения, на всем лежала печать заброшенности: пересохший пол, по которому давно не ступала нога человека, жалобно скрипел и будто бы даже охал. Ни в комнате, ни в кухне никого не было. Квартира выглядела покинутой. Не то чтобы жильцы уехали из нее на время, чтобы когда-нибудь вернуться обратно, нет — именно покинули насовсем, навсегда, ушли, не собирая скарб, ушли и не вернулись

Андрей сел на диван и пригорюнился: никаких адресов, никакой возможности отыскать Кристину в этом городе не было. Он вспомнил, как они с Кристиной кувыркались на этом диване и как она предложила убить Юру. Почему-то этот последний их разговор всплыл сейчас в памяти, значит, обошлась она без Андрея, а следы копыт на снегу… Тогда в больнице он придал мало значения словам психиатра Скунс о следах на снегу, а сейчас, словно нарочно, чтобы омрачить его настроение еще больше, они пришли из памяти.

Андрею представилась сцена, как топят в проруби Юрия Анатольевича старуха инвалидка в коляске, Кристина и огромный кентавр. Что стало с ними? Андрей встал с дивана, подошел к старому облупившемуся платяному шкафу, открыл его. В нем на крюке висело старое клетчатое платье старухи и мужской пиджак поганого вида. В нижнем ящике Андрей обнаружил огромную охапку сухих водорослей, в том, что это были именно водоросли, не возникало сомнения: несмотря на трухлявость и запыленность, они сохраняли еще речной запах.

«Значит, старуха и вправду русалка», — швырнув водоросли обратно в ящик, подумал Андрей с каким-то странным чувством тоски. Настроение вообще было паршивым. Никакой, даже малейшей надежды найти Кристинин след не было.

Андрей, грустный, вышел из квартиры и стал спускаться по лестнице. Дверь в парадную открылась, и трое мужчин в рабочих комбинезонах прошли мимо него.

Андрей обернулся и увидел, что мужчины зашли в квартиру Кристины. Он поднялся обратно, вошел в комнату. Двое, уже опрокинув, тащат к выходу шкаф, а третий поднял тумбочку.

— Здравствуйте, скажите, а куда жильцы переехали? — спросил он у грузчика с тумбочкой.

— Ты, что ли, жилец? — вместо ответа спросил тот.

— Я не жилец, — ответил Андрей, отчего мужик скривился и ухмыльнулся, — но я хочу знать, куда вы мебель перевозите.

— Куда такую мебель? В мебельный салон, конечно.

Мужики, выносившие шкаф на лестницу, заржали.

Андрей как-то в одно мгновение рассвирепел, он готов был убить проклятого ироничного грузчика.

— Я спрашиваю, куда мебель везешь! — почти прокричал он, сверкая глазами.

Грузчик сразу понял, что шутки кончились.

— Куда везу, на помойку. Кому такая дрянь нужна, если тебе, то забирай.

— А те, которые здесь жили, куда делись?

— Жили да сплыли… померли, наверное, мое дело — носить.

Андрей за разговором дошел с ним до входной двери и стал спускаться по лестнице. Грузчики, вынесшие шкаф, вернулись в квартиру за очередной порцией хлама.