– Давай сыграем в такую игру, – предложил я. – Ты закроешь глаза, крепко-крепко закроешь и представишь, что смотришь в такой глубокий-глубокий черный колодец. Глубокий и черный-пречерный – такой, где ничего не видно. Поняла?

    – Ага, – сказала она и крепко зажмурилась.

    – Теперь смотри, – сказал я. И стал мысленно рисовать ей кролика. Такого маленького крольчишку, трущего лапкой нос. Она хихикнула. Это был хороший знак: значит, она приняла мой сигнал. Я стер кролика и нарисовал щенка, потом несколько цыплят, потом лошадь с повозкой. Минуты через две она открыла глаза и разочарованно огляделась по сторонам.

    – Где они? – спросила она.

    – Нигде. Я их просто придумал, понимаешь, придумал , – сказал я. – Это… ну, такая игра. Давай теперь я закрою глаза, и мы оба представим, что смотрим в черный колодец, только теперь ты что-нибудь придумаешь там, на дне. Придумаешь так, чтобы я тоже смог увидеть, ладно?

    Я закрыл глаза и распахнул свой мозг, чтобы принять ее «картинку». Это была моя ошибка. В мозгу у меня что-то взорвалось с такой силой, как будто в голову ударила молния. Голова кружилась, меня подташнивало, колени дрожали. Никакой «картинки» я не увидел . Тут же послышались громкие жалобы всех наших. Я объяснил, чем мы с Петрой занимаемся.

    – Пожалуйста! Действуй осторожнее! Не давай ей повторять это!… Я чуть себе ногу топором не оттяпал! – взмолился Мишель.

    – Я ошпарилась кипятком! Из чайника!… – донеслось от Кэтрин.

    – Успокой ее! Иначе мы все сойдем с ума! – взмолилась Розалинда.

    – Да она совершенно спокойна. С ней-то все в порядке, – сказал я им.

    – По-моему, она просто не может иначе…

    – Так надо научить ее иначе , – сказал Мишель.

    – Я знаю. Но что я могу сделать? Может, вы скажете, как ее научить? – осведомился я у них.

    – Хотя бы предупреди нас в следующий раз, когда она начнет! – попросила меня Розалинда.

    Я постарался сосредоточиться и обратился к Петре:

    – Ты… У тебя получилось слишком сильно , – сказал я. – Теперь попробуй чуть-чуть потише… Нарисуй картинку так, как будто она далеко от тебя. Сделай ее не такой яркой , словно бы она из паутинки… Понимаешь?

    Петра кивнула и снова зажмурилась.

    – Берегитесь! – предупредил я остальных и сам закрылся .

    На этот раз у нее получилось слабее, и мы были готовы к этому , но все равно у меня в мозгу опять словно что-то взорвалось. Однако за вспышкой я все-таки разглядел…

    – Рыба! – сказал я, – маленькая рыбка с длинным хвостом!

    Петра довольно ухмыльнулась.

    – Верно, рыбка! – донеслось от Мишеля. – Здорово у вас получается, ребята! Только если в следующий раз ты не научишь ее пользоваться одной сотой своей силы, она спалит нам мозги, пока не научится говорить .

    – Теперь ты рисуй! – потребовала Петра, и урок продолжался.