Несмотря на то, что Петра все еще частенько забывалась и буквально оглушала нас , все мы гордились ею. У нас было такое чувство, словно мы открыли никому еще пока не известного певца, который в будущем обязательно прославится, станет первым … Только все это было гораздо важнее, чем какое-то там пение…

    – Из нее может получиться нечто потрясающее , – выразил общее мнение Мишель. – Только если она не сведет нас всех с ума прежде, чем научится сдерживаться, – добавил он.

    Дней десять спустя после истории с пони дядя Аксель за ужином попросил меня помочь ему, пока не стемнело, починить старую повозку. Просьба была самая обычная, но что-то в его взгляде заставило меня насторожиться. Я согласился. Мы закончили ужин, вышли из дому во двор и зашли за сарай, где нас никто не мог подслушать. Он выплюнул изо рта соломинку, которой задумчиво ковырял в зубах, и посмотрел на меня.

    – Боюсь, ты где-то напортачил, Дэви… – со вздохом наконец произнес он.

    Напортачить я мог где угодно, но только об одной вещи он мог говорить таким тоном.

    – Не помню… Вроде бы нет, – неуверенно сказал я.

    – Тогда, может, кто из ваших ? – спросил он, подумав.

    Я опять ответил отрицательно.

    – М-да, – протянул он. – Скажи на милость, отчего же тогда Джо Дарлей так тобой интересовался? А?

    – Понятия не имею, – искренне сказал я.

    Он покачал головой с сомнением.

    – Не нравится мне все это, мальчик. Очень не нравится!

    – Он спрашивал только обо мне или… о Розалинде тоже?

    – О тебе и о Розалинде Мортон, – веско сказал дядя.

    – Вот оно что… – запинаясь, протянул я. – Ну, если этот Дарлей… Может, он что-нибудь слышал… И хочет пустить слух, что мы с Розалиндой… Ну, в общем…

    – Может и так, – перебил меня дядя, – только дело в том, что этот Дарлей… Словом, раза два инспектор к нему обращался по… разным деликатным вопросам. Когда надо было разузнать кое-что по-тихому… Понимаешь? Вот это-то мне и не нравится.

    Мне это понравилось еще меньше, но Дарлей никогда не вертелся возле нас, и я не мог себе представить, как у него могла возникнуть хоть тень подозрения.

    – Но слушай, – сказал я Акселю, – если уж на то пошло, нас не так-то просто будет подогнать под официально признанные отклонения.

    – Э-э, нет, Дэви, – протянул Аксель, – этот список – список официальных отклонений – в любой момент может и дополниться. Ты пойми, они ведь не могли предугадать, что может произойти в смысле отклонения? Какая может возникнуть новая мутация. И долг инспектора в том и состоит, чтобы внимательно наблюдать за всеми в округе, и если что-то покажется ему подозрительным, он обязан произвести расследование. Это и есть его работа.

    – Мы уже обдумали, что нам делать, если нас заподозрят, – сказал я ему. – Ведь тот, кто станет задавать нам вопросы, даже не будет знать, что он ищет. И нам остается лишь «не понимать», о чем, собственно, идет речь. Если Джо или кто-то еще и подозревают нас в чем-то, то они даже не могут никому объяснить, в чем именно.