Он должен был кивнуть или сказать «да», но не делал ни того, ни другого. Смотрел на пальмы и молчал.

— Почему ты по телефону сказал, что это был не сон? — Я откинулась, готовая вот-вот соскользнуть с его колен, но он удержал меня. — А сейчас мне приснилось, что мы с тобой дрались на саблях и я тебя убила!

— Canaille, — прошептал Макс, закрывая глаза.

Мне оставалось только смотреть на него. Голова внезапно оказалась пустой. Я ничего не понимала. Почему он так реагирует? Почему ничего не рассказывает? Хотелось засыпать его вопросами, но слова путались. Их надо было как-то так собрать, чтобы получился единственно верный вопрос. Вопрос, на который нельзя не ответить. Но ничего не получалось — слова разлетались испуганными бабочками. Оставалось только то, что я люблю его, и все сделаю, чтобы ему было хорошо. Следом приходило понимание — ему хорошо, значит, хорошо и мне. Это так просто. Это так легко.

Макс вслушивался в живую тишину ночи. Руки его были напряжены, я видела, как под футболкой напряглись мышцы.

— Давай куда-нибудь пойдем отсюда? — вдруг предложил он.

— На море! — не задумываясь, воскликнула я и смутилась. — А тебе можно на море? Ты потом еще задержишься, или тебе надо уходить?

— Verdammt![1] — негромко выругался Макс, поднимаясь и ставя меня на пол. Ступни встретились с холодной плиткой на полу балкона.

Как я могла забыть? Выгляжу ужасно! Босиком, на мне старая вытянутая футболка, голова лохматая — придя с пляжа, я ее не вымыла…

— Я только переоденусь! — заторопилась я.

— Не надо. У нас немного времени.

— Ты уходишь? — испугалась я.

Макс застыл, закрыв глаза, и я решила, что сейчас услышу смертельное «да».

— Не говори, не говори, — потянулась я к нему. — Может быть, сегодня не будет солнца. Может быть, сегодня пойдет дождь!

— Маша, не в том дело, — качнул головой Макс, обнимая меня за плечи. — Это действительно были не совсем сны.

Он обхватил меня сильнее и прыгнул через перила. Мы взвились в воздух, а потом теплый ветер ударил мне в лицо. Я легко могла представить, где мы бежим — по дорожкам, выложенным плитками, мимо детской площадки, ресторана, мимо ярких цветов…

Ночь надвигалась на нас темной громадой моря. Макс осторожно поставил меня на ноги около воды. Бриз шелестел волной и будто перебирал в своих пальцах мелкий песок. Изрезанная лунная дорожка струилась по водной глади, утекая за горизонт.

— Не сны? — Вопрос застыл у меня на языке, еще когда мы стояли на балконе, и теперь я его просто отпустила. — Но я видела тебя! И ты был такой, как сейчас!

— Да, но… — Макс еще держал меня сильно-сильно, и мне передавалось размеренное биение его сердца. Удар за ударом. Медленно-медленно. И мое сердце, подстраиваясь под его ритм, успокаивалось.

— Вчера ты пришел, — шептала я в его голубые глаза, — сел на кровать, поцеловал. Как сейчас! — Мне не было стыдно, что я говорю это, ведь поцелуй был точно такой же, как тот, который Макс подарил мне только что. — Все происходило как наяву.

— Не я… к тебе приходил не я. — Макс говорил медленно, словно ему было тяжело говорить. — Но кое-кто хотел, чтобы ты думала, что это я!

— Что это значит?

Он смотрел на низкую луну. Еще недавно полная, сейчас она кособочила, норовя завалиться налево.