– Что случилось? – спросила Блисс.

– Ничего. – Джордан покачала головой. – Желаю удачно навестить твоего друга.

Блисс уже несколько месяцев не водилась с Мими и сперва думала, что вместе им будет неловко, но она забыла, насколько Мими зациклена на себе любимой. В течение поездки бывшая подруга непринужденно болтала обо всем на свете, от своей новой подборки людей-фамильяров, куда входили самые зажигательные парни-старшеклассники из престижных школ, наряду с парочкой студентов, и до ее планов на лето: Мими намеревалась заняться изучением китайского по программе интенсивного погружения в Пекине, поскольку ей хотелось в заявлении в Стэнфорд на будущий год упомянуть еще и умение бегло говорить по-китайски.

– Правда прикольно? Китайский – единственный язык, которого я не помню. Я собираюсь остановиться у Ва и Мин – ну, помнишь, те сестры-двойняшки, которых мы видели на балу Четырех сотен? – хихикнув, произнесла Мими.

Когда они приехали в «Переходный период», Дилан в одиночестве сидел у себя в комнате и смотрел телевизор.

– Привет!.. Блисс? – произнес он, выключив телевизор. – А ты...

– Мими. – Она пристально взглянула на юношу. – Ты вправду нас не помнишь?

– Я помню ее, – с легкой стеснительностью произнес Дилан. – Она несколько раз приезжала проведать меня.

– Я тут кое-что тебе привезла, – сказала Блисс, вручая юноше набитую гостинцами сумку.

– Клево! – обрадовался Дилан и начал копаться в сумке. – А это для чего? – спросил он, вытащив черную кожаную куртку.

Блисс смутилась.

– Я... ну... ты раньше носил такое...

– Нет, это... Обалденная вещь.

Дилан надел куртку. В ней он выглядел таким же красивым, как и в старой. Юноша улыбнулся Блисс, и у нее екнуло сердце. Он снова полез в сумку и достал оттуда айфон.

– Я подумала, тебе может захотеться иметь его при себе, – сказала Блисс. – Надеюсь, ты не против. Я уже забила в него свой номер.

– Блисс, – вмешалась Мими, – не могла бы ты оставить нас ненадолго? Я хочу задать Дилану несколько вопросов.

– Да, конечно.

Блисс вышла. Несколько минут спустя Мими открыла дверь. Она посмотрела на Блисс со смесью жалости и презрения.

– Ну что? – спросила Блисс.

– Похоже, он действительно ничего не помнит, – констатировала Мими.

– Я же тебе говорила.

– Поразительно. У него сейчас вместо памяти чистый лист.

– Ты говоришь таким тоном, будто это хорошо.

Блисс сердито сверкнула глазами и вошла обратно.

– Что она хотела знать? – спросила она у Дилана.

Дилан пожал плечами.

– Да ничего особенного. Так, всякие странные вещи – и еще насчет каких-то джинсов. Я не понял толком, что она хотела. Я ей объяснил, что не помнил даже собственное имя, когда очнулся.

– Ты вправду совершенно не помнишь, кто я такая? – спросила Блисс, присаживаясь на кровать рядом с Диланом.

Юноша взглянул на книжечку комиксов, которую листал, и отложил ее. А потом взял Блисс за руку. Девушка была удивлена. Она взглянула на Дилана со страхом... с надеждой...

Дилан задумался и в конце концов произнес:

– Я не знаю, кто ты. Но я знаю, что каждый раз, как вижу тебя, я чувствую себя лучше.

Блисс сжала его руку, и он ответил пожатием на пожатие. Они долго сидели, держась за руки, – пока в дверь не постучала Мими и не сообщила Блисс, что лечащий врач Дилана готов с ними встретиться.

Когда они шли к главному корпусу, Мими сняла солнечные очки и прищурилась, присматриваясь к кому-то, кто шел к домику Дилана.

– Это там, часом, не Оливер Хазард-Как-Его-Там?

– Угу, – отозвалась Блисс.