Тед побледнел, и эта бледность испугала Анабель гораздо сильнее, чем если бы его лицо начало наливаться кровью. Она мягко положила руку на плечо Теда и отрицательно покачала головой, давая ему понять, что попытается справиться сама.

— Добрый день, не позволите присесть к вашему огоньку? — спросила Анабель.

Фрэнк и Мэри-Энн хмуро посмотрели на нее из-под густых ресниц.

— Дети, это ваша новая гувернантка мисс Лоуэлл, — представил ее Тед.

— Спасибо, мистер Уилсоу.

Дети чуть расслабились. Анабель поняла, что их сбил с толку чуть интимный жест, когда она прикоснулась к Теду. Неужели и он так же подумал? Но ведь она вовсе не имела в виду ничего дурного! Впрочем, об этом потом. Сейчас у нее было дело важнее: объяснить детям, что в доме огонь разводить нельзя. Жаль, что им не вбили этого в голову года в два…

Анабель присела рядом с обуглившимся паркетом и посмотрела на своих подопечных.

— Вы когда-нибудь бывали в турпоходе? — спросила она.

Дети покачали головами, а Анабель сделала себе еще одну заметку в списке претензий к мистеру Уилсоу.

— А мы с родителями каждое лето выезжали к Великим озерам и всегда шли новым маршрутом. Природа там необыкновенно красивая, я как-нибудь привезу вам фотографии. Бескрайняя стальная гладь простирается до самого горизонта. И ты стоишь на краю, и хочешь сделать шаг, и боишься. Озеро такое большое, что у него есть прибой, совсем как у моря, но вечером, на закате, на озере штиль. И кажется, будто перед тобой зеркало, в котором отражается весь мир. А на берегу стоят высокие сосны, словно иглы, прокалывающие небо. Они стоят уже много лет в молчаливом карауле. Караульным нельзя двигаться, им даже дышать нужно так, чтобы никто не заметил, вот они и стараются. А ты себя чувствуешь крошечной песчинкой, каких много на берегу. Понимаешь, что ты — частичка этого мира. Раскидываешь руки и впитываешь в себя эту красоту. И вот ты уже не песчинка, и даже не птица, что кружится над стальным зеркалом. Ты весь мир: и озеро, и сосны-караульные, и песок у кромки прибоя. — Анабель вдруг замолчала, улыбнулась и неожиданно закончила: — А потом мама зовет тебя помочь почистить рыбу.

Фрэнк и Мэри-Энн переглянулись, после чего робко улыбнулись.

— Может быть, расскажите мне, что вы видели в своем походе?

Девочка прижалась к брату и нерешительно посмотрела на новую гувернантку. Фрэнк, как старший, ответил:

— Ничего мы не видели…

— Не слишком вежливо, молодой человек, — выговорил ему Тед, кажется тоже очарованный рассказом Анабель.

Анабель бросила на него осуждающий взгляд.

— Извините, — пробормотал Фрэнк. Анабель кивнула, но не больше. Хорошо, что мальчик умеет извиняться, плохо, что он делает это неискренне.

— Раз вы ничего не видели, стоило ли устраивать все это? — поинтересовалась она. — А ведь мы могли бы пойти в поход в парк, разбить там палатку, даже разжечь костер и пожарить на огне что-нибудь. Думаю, кухарка нашла бы для нас картофель или сосиски. Но теперь это невозможно.

— Почему? — спросила Мэри-Энн.

— Потому что мы с вашим отцом поняли: вы не умеете обращаться с огнем. Скажи мне, Фрэнк, ты понимаешь, что могло бы случиться, если бы паркет не был покрыт огнеупорным лаком?

Вместо ответа Фрэнк отвернулся.

— Вы когда-нибудь видели, что остается после пожара? Руины, черные обгорелые руины. Вы совсем не любите свой дом? Ну ладно, даже если вам кажется, будто папа может все оплатить, подумайте о том, что человеческая жизнь не покупается. Но я так понимаю, вы еще настолько малы, что не способны ценить свою жизнь. Так, может быть, стоило бы подумать о жизни других? Разве люди, которые живут в доме, не бросились бы вас спасать, рискуя жизнью? Ваш отец и даже садовник, который из-за вас получил выговор, не думая ни минуты бросились бы в огонь в надежде вытащить вас.