Такое невообразимое наслаждение.

Стивен остался на всю ночь. Джиллиан периодически просыпалась и, чувствуя рядом его присутствие, снова закрывала глаза, совершенно удовлетворенная.

Разбудил ее поцелуй, около нее сидел на постели Стивен, полностью одетый. Она поглядела на часы и застонала: 6 утра.

— Мне надо идти, — сказал он, — но после окончания всех торжеств мы обязательно обо всем поговорим.

Все еще толком не проснувшаяся, Джиллиан кивнула.

— Я выпущу Спенсера погулять и покормлю твоих хищников.

— Я и сама голодна как хищник. — Она лениво и лукаво улыбнулась, явно намекая, что ее голоду требуется другое удовлетворение, нежели кошке и собаке.

Стивен улыбнулся. Это была чудесная улыбка. Такой она раньше не видела: чувственная и многообещающая. Открытая и идущая от самого сердца.

Она просто очаровала Джиллиан. Стивен наклонился и поцеловал ее.

— Потерпи несколько дней, любимая.

С этими словами он поднялся и ушел, оставив Джиллиан нежиться в постели, еще хранившей его запах, и размышлять, сознает ли он сам, что произнес перед своим уходом.

У Стивена было прекрасное настроение. И самочувствие. Лучше, чем когда-либо на его памяти.

Свободен. Свободен от прошлого, от страха, преследовавшего его. И Майк, и теперь Бобби преодолели этот страх, и он тоже сможет. Страх, что склонность к жестокости и насилию — наследственный недуг их семьи.

Он понял это, когда испытал всепоглощающую нежность. Понял, что как и его братья, избежал этой заразы, этого порока, владевшего, по крайней мере, двумя поколениями Морроу.

Господи! Как же он любит Джиллиан, любит ее манеру отдавать себя так открыто и полно; то, как она смотрит на него; то, с какой готовностью отзывается она на малейшее его прикосновение. Да, он мог теперь в этом признаться.

Как только Индейские Холмы будут раскручены, у них появится время разобраться в своих чувствах, поговорить, поделиться сокровенным. Поделиться, Это какое-то новое для него слово. Но многообещающее.

Он переключил сцепление, свернул на светофоре и направился к Индейским Холмам. У него появился еще один, более жизненно важный повод горячо надеяться на успех своего проекта.

В следующий раз Джиллиан увидела Стивена в пятницу, когда они коротко обсудили последние детали праздничного открытия. Он был озабочен деловыми проблемами, но в глазах была теплота, которую раньше она видела в этих глазах только, когда они занимались любовью. Это воспоминание заставило кровь прилить ей к лицу. Однако Джиллиан видела, что он сейчас об этом не думает, полностью поглощенный миллионом дел, связанных с открытием. Поэтому она с большим трудом сдерживала себя, стараясь тоже сосредоточиться на подготовке торжественной церемонии.

У нее тоже времени на игры было мало. В четверг Джиллиан была занята работой со средствами массовой информации: отвечала на вопросы, договаривалась о времени и объеме телепередач. Поговорила она и с поставщиками еды и напитков, добавила к их предложениям два автомата по продаже сахарной ваты и ларек с воздушной кукурузой, чтобы усилить атмосферу праздника, создаваемую цирком.

Пятницу Джиллиан провела с Сергеем. Они и еще несколько артистов, занятых в выступлении, одолжили у владельца мотеля фургончик и поехали на Индейские Холмы и распланировали в точности, кто и где будет исполнять свои номера. Джиллиан поискала глазами Стивена. Ей хотелось рассказать ему, что программа, намеченная ранее, несколько расширилась, и они задумали сюрприз участникам турнира по гольфу.