А вдруг он также пострадал из-за недавно расторгнутой помолвки? И теперь злится, скрывая боль?

— Мне очень жаль, — сказала она. — Я не хотела тебя расстраивать.

— О каком расстройстве ты говоришь? — вспылил он и недоверчиво посмотрел на нее. — Чем ты могла меня расстроить?

— Я не хотела напоминать тебе о твоей помолвке. Я уверена, ты ужасно расстроился из-за расставания со своей невестой.

— Элисон, — немного снисходительно произнес он. — Во-первых, ты меня не расстроила. Она сама все испортила. Из-за нее ты поранилась…

— Я уверена, она не нарочно, — сказала Элли, радуясь, что он о ней беспокоится.

— В этом я сомневаюсь, зная Миру и ее эгоистичный, капризный характер, — ответил он. — Во-вторых, расставание с ней меня не огорчило. Помолвка была ошибкой, а брак был бы еще более крупным промахом.

— Ты ведь любил ее? — Она почувствовала себя дурой, когда он сильнее растянул губы в печальной улыбке.

— Зачем мне ее любить? — спросил он.

— Ты же… собирался жениться на ней? Разве это не очевидно?

Он поднял голову и внимательно посмотрел на Элли.

— Я вижу, ты по-прежнему такой же романтик, каким была в десять лет, — произнес он с нескрываемой снисходительностью.

— В то лето мне было тринадцать, — возразила она.

— Неужели? — Он насмехался над ней. — Ты была такая взрослая?

Она поерзала на месте, чувствуя себя крайне неудобно. Он быстро раскусил ее браваду и понял, что она осталась такой же неопытной девушкой, которая боготворила его много лет назад. Но она уже не подросток, ей двадцать пять лет. И пусть у нее нет опыта отношений с мужчинами, она достаточно взрослая, чтобы это исправить.

— Если я и была романтиком тогда, то сейчас точно не романтик.

— Тогда почему ты решила, что я был влюблен в Миру? — спросил он так, словно это была самая нелепая идея на свете.

— Наверное, потому, что ты планировал провести с ней остаток своей жизни.

— Это не был бы брак по любви, — сказал он сбивающим с толку прагматичным тоном, наклонил голову и продолжил обрабатывать ее рану. — Мне нужна жена, чтобы заключить важную деловую сделку, а Мира отвечала всем моим требованиям. По крайней мере, я так думал. Но даже если бы я вовремя не понял, что ошибаюсь, наш брак продлился бы всего несколько месяцев.

— Ты женился бы временно? — спросила она, потрясенная его цинизмом.

— Я не настолько глуп, чтобы приковать себя к женщине на всю оставшуюся жизнь.

— Понятно, — сказала она, не понимая ничего.

Доминик всегда был осторожным и недоверчивым, даже в шестнадцать лет. Но всегда ли он был таким разочарованным?

Элли вдруг вспомнила, как застала его сидящим в одном из окруженных стенами садов замка. Он курил после того, как отец грубо обозвал его за обедом по-французски.

— Ты не должен курить. Папа рассердится.

— Скажи ему об этом, если хочешь, Котенок Элли. Ему все равно…

Доминик забинтовал ей ногу и провел большими пальцами по ее голени. Она задрожала от его осторожной ласки.

— Все готово. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — сказала она и покраснела от его усмешки.

— Отлично, — тихо произнес он, схватился за подлокотники кресла, заключая Элли в ловушку, и поднялся. Ее душа ушла в пятки, когда он протянул ей руку. — Давай попробуем пройтись?

Он повел ее по комнате.