Катя понятия не имела, о чем он говорит, но вместе с тем понимала, что это верно. Происходящее казалось нереальным, было похоже на сон наяву.

— Что нам делать? — снова спросила она, присев на корточки. — Может, связать ее? В спортзале должна быть веревка, я могла бы сбегать и принести…

Девушка еще по инерции продолжала говорить, когда увидела, что существо на полу открыло глаза и уставилось на нее с тупой, первобытной яростью. Катя тихо ахнула, отшатнулась, подавшись назад, однако не успела. Бес оказался проворнее. Почти незаметным человеческому глазу движением схватил девушку и с невероятной, немыслимой силой вывернул ее руку из плечевого сустава.

Катя завопила, пораженная белой, ослепительной вспышкой боли, и упала на спину. Андрей Васильевич бросился к ней, но бес небрежно оттолкнул его прочь. Директор повалился назад, ударился о стену позади себя.

Тварь в обличье Веры одной рукой без видимых усилий подняла с пола стонущую, ничего не соображающую от боли Катю и схватила ее за горло:

— Я насквозь вижу твою гнусную, поганую душонку! Твое лживое сердце! Детоубийца!

— Нет, нет! — Катя задыхалась от слез и боли. — Я не… Отпусти меня! Замолчи!

Андрей Васильевич прижался к стене, оглушенный невыносимой режущей болью. Раскаленные щипцы раздирали грудь и спину, и он едва мог слышать, что происходит рядом. «Сердце», — обреченно понял он, пытаясь нащупать во внутреннем кармане таблетки, которые всегда носил с собой.

— Правильно муж бил тебя! Ничего другого ты не заслужила! Зачем сказала матери, что потеряла ребенка? Его вытащили из тебя живым в той клинике! Думала, никто не узнает? — Бес глумливо расхохотался, и голос его теперь был не похож на голос Веры. — Сердце младенца билось, но ты не желала, чтобы он жил. Чтобы она жила! Твою дочь оставили умирать, потому что тебе не хотелось осложнять свою жалкую никчемную жизнь. На что ты тратила ее? А теперь дочь ждет тебя в аду! Я видела ее там!

— Нет, нет! — хрипела Катя, здоровой рукой пытаясь ослабить хватку, убрать руку, сжимающую ее горло.

— Да! — выкрикнул бес. — Души некрещеных младенцев попадают в ад! Они обречены на муки — и ты в этом виновата! Бросила свою дочь в огонь, и скоро этот огонь дотла выжжет тебя саму!

Существо с силой ударило полуживую Катю головой о книжный шкаф, потом швырнуло на пол, и девушка затихла. Бес повернулся к Андрею Васильевичу.

— Теперь твоя очередь, старик!

Директор смотрел, как страшная тварь не спеша приближается к нему. В груди болело уже не так сильно, приступ вроде бы отступал.

«Я не умру, пока не прогоню тебя!» — подумал он, хотя понятия не имел, как собирается это сделать.

— Как бы не так! — проговорил бес в ответ на его мысли. — Хотя ты сильнее, чем я думал.

Андрей Васильевич сумел опуститься в кресло.

— Отпусти ее.

— Кого? — В голосе беса звучало удивление. Он махнул рукой в сторону Кати. — Эту? Разве я держу ее? Через пару часов она придет в себя, выберется отсюда, сядет в свою пижонскую машинку и вырулит на шоссе. Будет ехать, вспоминать свою бессмысленную жизнь… Она же обычная потаскуха. Твой любимый Паша прекрасно знал это, потому и бросил ее. Знаешь, почему они расстались? Она не говорила? Он видел, как она лижется с другим мужиком. А после она вышла замуж за Борю, и он драл ее каждый день, как сидорову козу… Зачем такой идиотке жить? Согласись, это несправедливо! Тем более когда Паша мертв… Она будет ехать, размазывать сопли, а потом врежется в фуру, и — бах! — ее тупые мозги брызнут на лобовое стекло.