|
Такая возможность, по всей вероятности, появляется в тех случаях, когда цель престижа — всеобщее признание — достигнута. Конкретное лицо (the person) становится тогда коллективной истиной, а это всегда есть начало конца. Завоевание престижа является позитивным достижением не только для выдвинувшегося индивидуума, но и для его клана. Единственный выделяется своими деяниями, большинство же характеризуется своим отречением от власти. До тех пор, пока эту позицию нужно отстаивать и защищать от враждебных влияний, достижение остается позитивным; но как только все препятствия преодолены и всеобщее признание достигнуто, престиж теряет свою позитивную ценность и обычно становится “пустым местом” — чем-то таким, что не применяется, но и не отменяется. Затем наступает раскол, и весь процесс начинается заново.
Поскольку личность имеет такое первостепенное значение для жизни общины, то все, что могло бы нарушить ее развитие, ощущается как опасность. Но самая большая опасность из всех существующих — это преждевременное разрушение престижа от вторжения коллективной души. Безусловное сохранение тайны представляет собой одно из самых известных примитивных средств изгнания этой опасности. Коллективное мышление и чувствование, равно как и коллективное усилие, требуют гораздо меньше напряжения, чем индивидуальное функционирование и усилие; поэтому всегда существует огромное искушение позволить коллективному функционированию занять место индивидуального выделения личности (individual differentation of personality). После того как личность выделена и защищена магическим престижем, ее “выравнивание” до уровня коллективной психики и, в конечном счете, растворение в коллективной душе (к примеру, отречение св. апостола Петра) вызывает “потерю души” индивидуумом, потому что какое-то важное личное достижение либо; не получило признания, либо было сведено на нет. По этой причине к нарушителям табу применяются драконовские меры, вполне согласующиеся с серьезностью ситуации. До тех пор, пока эти вещи рассматриваются с позиции каузального подхода, просто как исторические пережитки и метастазы табу инцеста (Sigmund Freud, Totem and Taboo, translated by.1. Strachey (Lornlon. 1950).), невозможно понять, ради чего существуют все эти меры. Но если подойти к этой проблеме с телеологической точки зрения, многое из того, что прежде не поддавалось объяснению, становится вполне понятным. Итак, для развития личности совершенно необходимо строгое выделение себя (differentation) из коллективной души, так как неполная или нечеткая дифференциация ведет к незамедлительному таянию индивидуального в коллективном. И тогда появляется опасность, что при анализе бессознательного коллективная и личная душа могут образовать неразделимый сплав, как я уже мельком упоминал, с весьма неблагоприятными последствиями. Эти последствия вредны как для жизнеощущения пациента, так и для его близких, если он вообще имеет какое-то влияние на свое окружение. Из-за своей идентификации с коллективной душой он неизбежно будет пытаться навязать требования своего бессознательного другим, ибо идентичность с коллективной душой всегда приносит с собой чувство общезначимости (universal validity) — “богоподобия”, — совершенно игнорирующего все различия личной души своих близких. (Чувство общезначимости ведет свое происхождение конечно же от всеобщности коллективной души.) Коллективная установка естественно предполагает ту же коллективную психику у других. Однако, это означает бесцеремонное пренебрежение не только индивидуальными различиями, но и различиями более общего характера внутри самой коллективной души, например, расовыми (Так, совершенно непростительной ошибкой было бы признавать выводы еврейской психологии валидными во всех случаях жизни. Никому и в голову не придет считать китайскую или индийскую психологию обязательной для нас. Дешевое обвинение в антисемитизме, которое было брошено мне из-за этой критики, не более разумно, чем обвинение меня в антикитайских настроениях. |
