Чтобы сделать несколько приличных снимков, спортивному фоторепортеру приходилось целыми днями бегать, высунув язык. Когда фотографии были готовы, снова приходилось бегать, чтобы их продать, — рынок был переполнен. Это ничуть не походило на работу Данкана и Чарли, которые в основном снимали рекламные фотографии; натюрморты с изображением горшков, сковородок, часов и садовой мебели.　

Удачливых фотографов, которые снимали только скачки, было немного — наверное, меньше десяти. Четверо из них были вне конкуренции, и в эту четверку входил Джордж Миллейс.　

Попытайся я вступить в их ряды, они бы не стали мне мешать, но и помощи от них ждать не приходилось. Выстоял бы я или нет — все это зависело только от меня.　

Бегать по ипподрому — это еще куда ни шло, подумал я, но вот продать фотографии… Даже те фотографии, которые я считал неплохими, мне бы не удалось «толкнуть».　

Что оставалось еще?　

Стать тренером? Исключено. У меня не было капитала, а кроме того, это жизнь не для человека, который любит тишину и одиночество. Тренеры от зари до темна общаются с людьми и живут в сумасшедшем темпе.　

Я хотел — и всегда подсознательно стремился к этому — только одного: продолжать оставаться вольнонаемным. Постоянное жалованье казалось мне чем-то вроде цепей. Разумом я понимал, что это глупо, но ничего не мог с собой поделать. Чем бы я ни занимался, свобода была мне дороже всего.　

Нужно начать принимать решения. Я понимал, что могу попасть на работу, где не будет прелестей жокейской жизни. До сих пор мне везло, но чтобы и в будущем чувствовать удовлетворение от работы, я прежде всего должен знать, чего хочу.　

Черт бы побрал Виктора Бриггса, в бешенстве подумал я.　

Продолжать жульничество или бросить работу. Другого выхода у меня не было.　

…Вторник прошел как обычно, зато когда в среду я поехал в Кемптон скакать на Памфлете, весовая просто бурлила.　

Айвора ден Релгана избрали членом «Жокей-клуба», а дом матери Стива Миллейса сожгли.　

Глава 6

«Айвор ден Релган!» Это имя повсюду повторяли на разные лады изумленно и недоверчиво. «Член „Жокей-клуба“», «Быть не может!»　

В то утро аристократический «Жокей-клуб», куда было практически невозможно попасть человеку со стороны, принял в свои ряды самоуверенного и богатого выскочку неизвестного происхождения. Много лет члены клуба держали его на расстоянии, хотя он выкидывал на скачки кучу денег и оказывал клубу кое-какие услуги, правда, так, словно подавал милостыню.　

Говорили, что по происхождению он — голландец. Его родиной была одна из бывших голландских колоний. Он говорил со смешанным южноафриканско-австралийско-американским акцентом; казалось, гласные и согласные в его речи по одной надерганы из половины языков мира, что могло быть и привлекательным, если бы голос его не звучал так покровительственно, словно Релган подчеркивал, что узколобым британским аристократам до него далеко. Он не искал благ, которые ему гарантировало членство в клубе: ден Релган хотел, чтобы им восхищались, чтобы его советами пользовались, а это, как он неоднократно намекал, будет только способствовать процветанию «Жокей-клуба». Советы ден Релгана часто публиковались в «Спортинг Лайф» в рубрике писем. Гонораров за них он не требовал.　

В самом деле, «Жокей-клуб» пользовался кое-какими его советами, но прилюдно об этом никогда не упоминали. Интересно, почему они сделали поворот на сто восемьдесят градусов и заключили в объятия человека, которого прежде предавали анафеме?　

В раздевалке возле вешалки меня поджидал Стив Миллейс.　

Я еще в дверях заметил, что он подавлен, но, подойдя поближе, понял, что силы его на пределе.