Тяжело выдохнув, я решилась. Загрузила файл.

То, что я увидела…

Меня хватило на полторы минуты. Страшно представить, что там творило еще двадцать три минуты.

Меня тошнило.

И, в конце концов, вырвало в раковину.

Дело не только в выпитом, возможно, несвежем вине.

Я ушла из гостиной на ватных ногах, даже не закрыв компьютер. Мне пох*й, что подумает Эванс, если придет сюда и увидит, что я рылась в его ноутбуке. Чертов ублюдок видел запись и ничего мне не сказал. Как обычно… предпочел промолчать.

Закрывшись в ванной комнате, я забралась в джакузи и включила теплую воду. Мне хотелось смыть с себя всю ту грязь, свидетелем которой стала несколькими минутами ранее. Но стоило закрыть глаза, как вспышки молнии, в памяти мелькали омерзительные сцены. Я догадывалась, что увлечения Константина и его отца малопривлекательны и эстетичны. Но я гнала все мысли о том, чем конкретно они могли заниматься в своем клубе для извращенцев, прочь. Я не хотела принимать правду о своем муже, но теперь увидела ее во всей красе своей омерзительности.

Это вам не сахарный сироп с ремнями и шлепками по заднице, который пропагандирует кино и современные романы о нежных садистах. Пока мой муж не засунул член в свою … хм… теперь даже не знаю, как ее назвать, я думала, что он ее убивает. Причем без всякой скидки на то, что она женщина. Если подобные эксперименты его реально заводят, а судя по тому, что я видела, он не просто возбужден, он… на грани, если так можно выразить словами. Но и это не самое страшное. Сама атмосфера пыточного зала, тяжелая музыка, под которую все это происходит, прикованная цепями к железному сооружению, или скорее подвешенная голая женщина со строгим ошейником, сжимающим горло (строгим – шипованным, словно для бешеной собаки), покрытая кровоподтеками и ссадинами от ударов, которые ей наносит ее любовник-садист, но явно всем довольная – не самое страшное и отвратительное в том, что я увидела. И даже страшные игрушки, созданные для причинения боли и запихивания в разные места, маячившие на заднем фоне – не самое страшное и отвратительно в том, что я увидела. И даже то, что в действе этом участвовал не только мой … муж, а еще два образца мужского пола, мне, слава богу, неизвестных – не самое страшное отвратительно в том, что я увидела. И даже то, что женщина, которую трое мужчин пытали, избивали и трахали при помощи различных штук, куда им заблагорассудится, оказалась до боли мне знакомой – Юлией Старостовой – потрясло меня до глубины души, но не было самым страшным и отвратительным из того, что я увидела. И даже то, что мой муж, который всегда казался мне мега суперсамцом, обожающим женщин, в итоге не побрезговал попользоваться и … ну, вы поняли…. Самым мерзким и грязным, самым убивающим все хорошее, что связывало нас, перечеркивающим все мое сочувствие и понимание, связанное с тяжелым детством и, возможно, дурными генами и отсутствием воспитания было то, что запись была создана двенадцатого декабря 2013 года, за день до нашей свадьбы.

Это был его мальчишник.

Боже, закрыв глаза ладонями, я закусила губу, чтобы не зарыдать в голос. Я помню тот день. Помню, как мы прощались утром. Костя пожелал мне повеселиться, хотя знал, что я проведу этот день с книжкой и молочным коктейлем. Какие мне развлечения на восьмом месяце беременности? Костя сказал, что пойдет в бар с друзьями и еще смеялся, что очередная стриптизерша из торта, не будет сюрпризом, потому что именно такой сюрприз в прошлом году устроили одному из их общих знакомых, и он надеется на стандартный стриптиз девушки в полицейской форме.