— Ощутимая, — заметил Гранкин, потирая щеку и опасливо косясь на дробеструйку. — Если вы здесь уже закончили, то, может быть, прогуляемся по свежему воздуху?

— Далековато придется идти, — с улыбкой ответил Шинкарев, но спорить не стал и первым шагнул к двери. — Сегодня с этой колонной надо закончить, — напомнил он рабочим, оглянувшись с порога.

— Тяжелая у них работа, — с сочувствием сказал Гранкин.

— У них-то? Да, тяжелая… Впрочем, ничего больше они делать не умеют, иначе не торчали бы здесь. Да они и не особо себя утруждают, поверьте… Знаете, до чего додумались? Вогнали отбойный молоток в пол, притянули проволокой ручку к воздушному патрубку, чтобы он сам стучал, а сами улеглись на пол и в карты режутся…

Со стороны послушаешь — работа кипит, грохот на весь цех, а подойдешь поближе — никого, только молоток барабанит, прямо заходится…

Гранкин, не сдержавшись, фыркнул.

— Вам смешно, — сказал Шинкарев, — а мне с этими артистами надо как-то план выполнять. Прошлой зимой из машины начальника цеха весь антифриз выпили.

И только один недоумок попал в больницу, а остальным хоть бы что, как огурчики. Разболтался я что-то… Вы ведь по делу?

— По делу, — согласился майор. — Моя фамилия Гранкин, Алексей Никитич Гранкин. Я работаю в криминальной милиции. Хотелось бы с вами поговорить о…

— В криминальной? — перебил его Шинкарев, и на лице его явственно обозначилось какое-то странное, отсутствующее выражение, которое, впрочем, немедленно растворилось без следа. — Это, как я понимаю, по-старому уголовный розыск, да?

— Совершенно верно. Насколько мне известно, вы вчера справляли новоселье.

— Ну… да, справлял. Разве это противозаконно?

Впрочем, извините, это я просто от неожиданности… Что случилось?

Майор решил пока что оставить его вопрос без внимания, тем более, что терпеть не мог, когда свидетели и подозреваемые вместо того, чтобы давать показания, начинали удовлетворять собственное любопытство.

— Вы не припомните, кто, кроме вас и жены, присутствовал на этой вечеринке? — спросил он, вынимая блокнот. В блокноте были записаны фамилии гостей, названные Аллой Петровной.

— Отчего же. — Шинкарев пожал плечами. — Правда, я не всех знаю по фамилии… ну, соседи, коллеги жены…

— Назовите тех, кого знаете, и опишите незнакомых.

— Нет, не то, чтобы незнакомых… Ну, вы же знаете, как это бывает: это Вася, это Петя, а вот это толстуха со второго этажа, у которой левретка… Кому нужны фамилии?

— Понятно, — сказал Гранкин. — Итак?..

Шинкарев перечислил гостей. Слушая, майор сверялся со списком и пришел к выводу, что супруги Шинкаревы не врут. Впрочем, какой им смысл врать? Не они же, в конце концов, зарезали несчастную скрипачку…

— Хорошо, — сказал он. — Расскажите, как прошел вечер.

— Что значит — как? Обыкновенно… Выпили, закусили, пошли танцевать, снова выпили… Честно говоря, у меня все немножечко в тумане… — Шинкарев смущенно улыбнулся. — Я, знаете ли, пью мало, а тут не удержался. Ну, меня и развезло с непривычки, так что помню я очень немного. Вы уж извините, зачем-то добавил он.

— Что ж тут извиняться. — Гранкин понимающе усмехнулся. — Вполне понятное явление. В конце концов, вы были у себя дома. Ну, а ссоры какой-нибудь между гостями не было? Спора какого-нибудь… к примеру, из-за женщины?

Шинкарев приостановился, пропуская нагруженный железным ломом самосвал, и пожал плечами, отворачиваясь от поднятой пыли.