|
Из нее вышли двое. Один неимоверно высокий. Второй пониже Ломаки. Стемнело. С неба медленно, будто нехотя, опускались большие снежинки. — А как же правила секретности? — тихо спросил Обелиск, управлявший вездеходом. — Рейдеры никогда не контачат с гражданскими и так далее. Дьякон оглянулся на молодого мужчину, который спал на сиденье, пристроив голову на коленях миловидной женщины. Она, кажется, тоже дремала, нежно положив ладонь на плечо мужа, возле обработанной рейдерами огнестрельной раны. — Оби, — вздохнул командир, — неужели ты бы дал им умереть от холода? Или от клешней этих жуков? Мы же русские офицеры, в конце концов. То, что мы перед войной вступили в артель, не отменяет нашу присягу. А присягали мы народу своему. — Народ разный бывает, хоть и свой. Тебе ли не знать. Дьякон снова посмотрел на парочку. — Знаешь, Оби, мне моя очень часто снится. Как проснусь, аж застрелиться хочется. А может, все оттого, что кто-то не оказался в нужный момент поблизости, чтобы помочь нам остаться вместе? — Понимаю… — кивнул Обелиск. — Вот и хорошо, что понимаешь. И потом, просил же Дитрих привезти мальчика и девочку. Вот это они и есть. Зачем нам какие-то твари? Надо в первую очередь о людях подумать. — Согласен с тобой. — Еще бы ты не был согласен, — хмыкнул Дьякон. — Не будешь согласен, пойдешь до Урала пешком. — Ого! — засмеялся Обелиск. Однако через несколько секунд его веселье вдруг пропало. — Командир, сигнал! — Что? Какой сигнал? — От наночипа этого. — Что?! — Дьякон уставился на приборную панель. — Это наш клиент? — Нет. Цифровая подпись другая. Сигнал нашего клиента как пропал пару часов назад, так и нет его. Это, похоже, тот, второй. И сигнал совсем рядом. Впереди. Из снегопада в яркий свет фар, чуть ли не под траки, выпрыгнул человек. Машина остановилась. Дьякон привел свой «каштан» в боевое состояние. Человек под снегопадом выглядел плачевно. Лицо сплошь в ссадинах и кровоподтеках, одежда местами порвана, шапки вообще нет, что в нынешние времена вне укрытия является самоубийством. Однако неизвестный умудрился изобразить улыбку и вытянул поперек дороги руку, оттопырив большой палец на манер тех, кто в довоенные времена путешествовал автостопом. — Будь готов, если что. — Всегда готов, — кивнул Обелиск. Дьякон открыл дверь, вышел из кабины с оружием в руке. — Братцы, или пристрелите, или возьмите с собой, — дрожащим голосом проговорил человек. — Назовитесь, — строго сказал Дьякон. — Епт, холодно же! Меня колбасит, ну! — Послушайте, я полковник Дьяконов. Вы что-нибудь слышали об артели? Незнакомец был настолько удивлен, что даже перестал на секунду трястись. — Ну ни хрена себе! — пробормотал он. — Вот уж не думал! Через столько-то лет… — Кто вы? — Старлей. Вадим Бессмертных. Оперативный псевдоним Кощей. — Свой номер помните? Кулон сохранился? — Кулона давно нет. Блокнота тоже. Номер помню. — Говорите. — Два-ноль-ноль-девять-два-ноль-один-ноль. — Оби, опускай аппарель! — крикнул Дьякон в кабину. Марину разбудил ворвавшийся в пассажирский салон холод. Женщина поежилась, а затем проснулся Костя. С трудом разлепив веки, они увидели человека. Тот словно побывал в кулачном бою со всем миром, огреб по полной и при этом умудрился победить. Человек сел у противоположного борта, прислонившись правым плечом к большому агрегату, предназначенному, видимо, для связи. |
