– Ладно, пошли! – Мирон оглядел друзей, улыбнулся. – Эх, в баньку бы сейчас, а потом бы кваску да добрый штоф наливочки…

– Будет, будет банька! И квасок, и наливочка! – радостно потер руки Игнатей. – Самолично вениками отхлещу! Березовыми! Пихтовыми!

Шумной ватагой они поднялись по косогору.

Бауэр постоял на берегу, раздумывая, затем подхватил окровавленный мешок и швырнул его в воду. Проследил взглядом, как вздулась пузырем холстина, как, вскипая на бурунах, понесла темная вода буйную голову непокорного бега. И, тяжело ступая, направился по откосу вверх.

Солнце медленно опускалось за горы. Затихала тайга. Лишь сыто урчала на перекатах огромная река. А впереди еще была долгая-долгая жизнь со своими печалями и радостями, горем и любовью. Большая жизнь, полная надежд и веры в обретение счастья!

Глава 33

– Просыпайся, Таня! Вставай!

Кто-то тряс ее за плечо, вырывая из плена сновидений. Она с трудом открыла глаза, с недоумением взглянула в старушечье лицо. Таис? Что случилось?

Таис улыбнулась.

– Напугала ты нас. Сутки проспала. Проголодалась небось?

– Сутки? – Татьяна села на постели. – Чего ж не разбудили?

– Болезнь твоя уходила. Нельзя ее пугать. Могла вернуться, – заметила Таис. – Теперь совсем ушла.

Татьяна быстро откинула одеяло, согнула ноги в коленях, выпрямила. Слушаются! Значит, Хуртаях ей не приснилась? Но почему так горько на душе? Почему слезы готовы вот-вот вырваться наружу? Айдына? Несомненно, это ее слезы! Слезы о потерянной любви. Сердце ее сжалось. Неужели кыргызская княжна так и не встретилась с Мироном? Но отчего ж тогда в жилах Бекешевых течет кыргызская кровь? Кто ответит на этот вопрос?

Она невольно коснулась пальцем серьги. Таис заметила, усмехнулась. Спросила:

– Ты ничего не хочешь рассказать о вчерашнем? Зачем пошла к озеру?

– Я видела женщину возле костра. Очень странную. Очень похожую на тетю Асю – мою покойную тетушку. Но это была не она. Молодая, красивая. С золотыми украшениями. – Татьяна посмотрела на Таис. – Широкий обруч на шее, много браслетов. И прическа… Такие теперь не носят… Она позвала меня, и я пошла за ней. Нохай ее совсем не боялся. Ластился… И я не боялась. А потом в небо взметнулся столб света, и девушка пропала. А я поняла, что иду без костылей. Что это было, бабушка?

Старуха задумчиво покачала головой.

– Хозяйка твоих сережек приходила. Местная она, силу большую имела. Много-много лет прошло, а она этой силы не потеряла. И сюда она тебя привела, знала: здесь свою силу и любовь обретешь. И любовь, и продолжение рода. Я ж говорю, твоя беда – твое испытание.

– Тетя Ася перед смертью отдала мне эти серьги и сказала, что они принадлежали Айдыне – кыргызской княжне.

– О, Айдына! – Таис вновь покачала головой. – Ее душа в этих серьгах. Никому не отдавай их. Отдашь – счастье и любовь потеряешь! Поезжай в острох, Таня! Твое счастье ждет тебя! Только впереди новые испытания. Будь готова к ним! Теперь ты сильная, справишься! Главное – не отчаивайся и не снимай серьги!

Таис говорила с теми же интонациями, что и Ончас. Даже слово «острох» произнесла так же, как бабка Айдыны.

– Я поняла! – сказала Татьяна. – Я не расстанусь с серьгами.

Она засмеялась и спустила ноги с кровати. Господи, неужели кончились ее мучения?

– Иди умойся! Толик за тобой машину прислал, велел ехать быстрее. – Таис удрученно покачала головой. – Сказал, что в лагере позавтракаешь! Но хоть молока попей.