Наконец, он решился продолжить поиски этой суки. Она где-то в городе — ждет его, прячется. Он должен опередить ее, обнаружить первым и убить — иначе смерть.

Краткий миг озарения, посетивший его мысли, бесследно исчез, словно и не было его. Он забыл о вспыхнувших вопросах и сомнениях. Как и прежде, он был абсолютно уверен, что Кэтрин ожила и должна быть остановлена.

Наспех пообедав, он поехал в Вествуд и остановился за два дома до особняка Хилари Томас. Фрай перебрался в грузовое отделение и принялся наблюдать из маленького окошечка «доджа».

У дверей дома Хилари Томас стоял большой фургон. На его боках сине-белыми буквами было написано:

Уборка комнат.

Мытье окон.

В доме работали три женщины в белых комбинезонах. Они то и дело выносили мусорные пакеты, куски разбитой Фраем мебели, а в дом забирали из фургона швабры, метелки, вакуумные пылесосы и еще кучу каких-то мешков и ведер.

Хотя Фрай просидел так несколько часов, ему не удалось заметить Хилари Томас, и он окончательно убедился, что она исчезла. «Значит, — подумал он, — женщина не вернется в дом, пока не убедится, что он мертв».

— Но я не такой, чтобы умирать, — произнес он вслух, не спуская глаз с дома. — Слышишь, сука? Я опережу тебя. Я отрежу тебе вонючую голову.

Наконец, около пяти пополудни, женщины сложили в фургон все принадлежности, закрыли дом и уехали.

Фрай последовал на ними.

Только от них можно узнать, где Хилари Томас. Эта сука нанимала их. Они должны знать, куда она подевалась. Главное — заставить кого-нибудь из них заговорить.

Компания занимала одноэтажный особняк на грязной боковой улочке, в квартале от Пико. Фургон, за которым ехал Фрай, свернул на автостоянку и замер в ряду таких же машин с бело-синими буквами по бокам.

Фрай медленно проехал мимо выстроившихся в линию одинаковых, как близнецы, фургонов, свернул на другую улицу, развернулся на пустыре и направился обратно.

Он вернулся как раз в тот момент, когда эти женщины входили в дом. Никто из них не заметил, что этот «додж» простоял полдня у особняка Хилари Томас, а теперь проезжал мимо них. Фрай остановился в тени огромных пальм, на противоположной от компании стороне улицы, и стал ждать, когда кто-нибудь из этой тройки появится на пороге.

В течение следующих десяти минут из дверей компании выходило множество женщин в белых комбинезонах, но среди них не было тех, кто в этот день убирал в доме Хилари Томас.

Вдруг он узнал ее. Женщина направлялась к стоявшему на обочине светло-желтому «датсуну». Ей было лет двадцать, прямые каштановые волосы спадали на плечи. Она шла, распрямив плечи, гордо откинув голову, мелкими шагами. Ветер плотно облеплял юбку вокруг стройных ног и надувал ее впереди колен. Сев в машину, женщина выехала на улицу и направилась в сторону Пико.

Фрай медлил: он не знал, следовать ли за этой или дождаться двух других. Но что-то подсказало ему ехать именно сейчас. Он завел мотор и вырулил на дорогу.

Чтобы быть незамеченным, он пропустил несколько машин вперед, при этом не упуская из виду маячивший впереди «датсун» желтого цвета.

Она жила в Калвер Сити. «Датсун» замер у старинного красивого особняка. Вся улица состояла из таких особняков: среди них выделялось несколько ветхих, нуждающихся в ремонте домов, но в основном это были свежевыбеленные, ухоженные особняки с изящными верандами, витражами, новенькими дверьми из стекла и цинка, фонарями и черепичными крышами.

В доме было темно. Она вошла и зажгла свет.

Фрай остановился напротив дома в сгущающихся сумерках. Он погасил фары, заглушил мотор и опустил стекло. Вокруг было тихо, лишь ветер шуршал листвой деревьев да изредка проезжала машина. Где-то из стерео доносилась музыка. Фрай расслышал мелодию сороковых. Бенни Гудман. Но он не мог вспомнить названия.