Тони воскликнул:

— Невероятно. Обычно чем откровеннее ложь, тем она надежнее, то есть можно быть уверенным, что все останется в тайне. Как искусно была сделана утка насчет Мэри Гюнтер. У Лео и Кэтрин все прошло без сучка и задоринки!

— Я бы так не сказала, — вмешалась миссис Янси, — кое-какие трения все-таки были.

— Например?

— Например, в тот день, собираясь ко мне, Кэтрин объявила всем в Санта-Хелена о том, что ее воображаемая Мэри Гюнтер прислала ей телеграмму с вестью о рождении ребенка. Какая глупость. Кэтрин сказала, что едет за малышом в Сан-Франциско, но не сказала, был ли это мальчик или девочка. Видите, Кэтрин, конечно, не могла знать заранее, кто у нее родится. Здесь она сделала главную ошибку, объявив о рождении ребенка до отъезда из Санта-Хелены.

— Не понимаю, — озадаченно сказал Джошуа, — где же здесь ошибка? Ну и что, если сказала?

Поглаживая кота, миссис Янси пояснила:

— Ей следовало быть осторожней и сказать, что ребенок вот-вот родится и она едет к Мэри Гюнтер в Сан-Франциско, чтобы поддержать ее морально. Кэтрин сама заявила, что отправляется за одним ребенком. Она не подумала, какие из этого могут последовать неблагоприятные для нее вещи. В действительности, Кэтрин родила двойню.

— Двойню? — переспросила Хилари.

— О черт, — вытаращил глаза Тони.

Джошуа вскочил с кресла.

Всеобщее напряжение передалось коту. Он поднял голову и с любопытством принялся разглядывать людей. Его желтые глаза светились странным внутренним светом.

Джошуа никак не мог успокоиться. Он мерил шагами тихую гостиную миссис Янси.

Она продолжала.

— Когда Кэтрин родила двойню, она поняла, что выдумка с Мэри Гюнтер ей не поможет. В Санта-Хелене знали о том, что Кэтрин вернется с одним ребенком. Если же она привезет и второго, то, что бы Кэтрин не объясняла, подозрения все равно возникнут на этот счет. Мысль о том, что все узнают об отношениях в их семье... Это уже было бы слишком к тому, что Кэтрин уже пришлось перенести в своей жизни.

Кэтрин сломалась. Три дня после родов она провела в горячке. Доктор давал ей успокоительное, но лекарство не помогало. Она громко кричала, говорила несвязно и неистовствовала. Конечно, я могла бы вызвать полицейских, и они увезли бы ее в обитую войлоком комнату. Однако я не хотела этого. Не хотела, черт побери.

— Ей нужна была медицинская помощь, — сказала Хилари. — Не хорошо было оставлять ее так, кричащей в истерике. Не хорошо.

— Может, и не хорошо, — ответила миссис Янси. — Но что я еще могла сделать? Когда у тебя бордель, тебе не очень приятно видеться с полицией. Мне и так приходилось их встречать у себя, когда приходило время платить налоги. А если бы я отправила Хилари в больницу, то тут уж газеты наверняка все пронюхали бы, и тогда конец моему заведению. После огласки мое дело тотчас бы прикрыли. Как видите, другого выхода, как молчать, не было. Более того, из-за Кэтрин мог бы пострадать доктор, если бы его пациенты узнали, что он тайно следит за здоровьем проституток, его карьера бы быстро закончилась. Как видите, мне приходилось думать не только о себе, но и о докторе, а также о девочках.

Джошуа остановился перед ней. Он напряженно всматривался в лицо пожилой женщины, пытаясь за добродушной внешностью образцовой бабушки разглядеть ту женщину, которая знала Кэтрин.

— Разве вы не взяли ответственность за судьбу Кэтрин, когда получили от нее три тысячи?

— Я не просила ее заявляться ко мне и рожать в моем доме. Мое дело приносило намного больше, чем эти тысячи. Что же, по-вашему, я должна была делать? Отказаться от них? — Она покачала седой головой. — Если вы думаете, что именно так я должна была поступить, то вы, мой дорогой, наверное, живете по каким-то придуманным принципам.