Хилари смотрела, как шериф раздает приказы помощникам, а сама удивлялась, вспоминая события последних суток. Она чувствовала, как быстро завертелось время, как в вихре, и как этот вихрь, составленный из неожиданных открытий и мерзких тайн, подобно торнадо, несущему вперемешку сорванную землю и поднятый хлам, несет ее к какой-то бездне, которая пока еще не открылась ее взгляду. Ей хотелось руками удержать бешено крутящиеся стрелки часов, чтобы они замедлили свой неистовый бег и дали Хилари время, чтобы она могла успокоиться, а потом уже, разобравшись в событиях этого дня, найти окончательную разгадку тайны Бруно Фрая. Хилари чувствовала, что это мчащееся вперед время грозит ей смертельной опасностью. Однако колеса полицейского механизма были заведены и их нельзя уже было остановить, как бы того не хотелось.

В 17.30, отдав все распоряжения, Лавренски и Джошуа разыскали по телефону судью. Ее звали Джулиан Харви. Судья оказалась понятливой, и ей не пришлось долго объяснять, зачем нужно вскрывать могилу и подвергать идентификационному анализу извлеченный труп. И если второй брат будет схвачен, то этот анализ понадобится для установления факта родства между ними. Харви тотчас согласилась подписать ордер на эксгумацию трупа.

К 18.30 шериф имел ордер на руках.

— Конечно, могильщики не станут вынимать гроб в темноте, — сказал Лавренски. — Но они у меня отправятся копать с первой же зарей. — Шериф сделал еще несколько звонков. Позвонил директору кладбища в Напа Каунти, где был похоронен Бруно Фрай, потом коронеру, с которым договорился об эксгумации трупа, и еще Эврилу Таннертону, владельцу похоронного бюро, чтобы тот свозил труп в лабораторию патологоанатома.

Когда, наконец, Лавренски оторвался от телефона, Джошуа сказал:

— Я думаю, вы хотите осмотреть дом Фрая?

— Конечно. Следует найти доказательства того, что в доме жил не один мужчина. Возможно, мы обнаружим свидетельства прежних убийств, в которых подозревается Фрай. Я думаю, что неплохо заглянуть и в дом на горе.

— В новый дом мы можем пойти прямо сейчас, — сказал Джошуа. — Но в старом доме нет света. Поэтому с этим домом нужно погодить до утра.

— Хорошо, — согласился шериф. — Но в другой мы сходим сегодня.

— Прямо сейчас?

Джошуа поднялся со стула.

— Никто из нас еще не обедал, — сказал Лавренски. Еще днем он позвонил жене и сказал, что будет поздно. — Давайте перекусим в кафе. Это рядом. А потом отправимся осматривать дом Фрая.

Уходя из кабинета, Лавренски попросил дежурного дать ему знать, если вдруг позвонят из Лос-Анджелеса с сообщением о поимке второго Бруно Фрая.

— Это не так-то просто, — сказала Хилари.

— Думаю, что она права, — обратился Тони к Лавренски. — Бруно скрывал правду сорок лет. Он не такой уж ненормальный. И я не уверен, что полиция сможет найти его за один день. Придется долго поиграть в кошки-мышки, прежде чем мышка покажет коготок.

На тумбочках уже были расставлены свечи. Две свечи стояли у зеркала. Желтые язычки трепещущего пламени бросали пляшущие тени на стены и потолок комнаты.

Бруно никак не мог решиться на поиски Кэтрин-Хилари. Он понимал, что это следовало сделать немедленно, но, не находя в себе сил, все откладывал и откладывал.

Он хотел есть. Он вспомнил, что не ел со вчерашнего дня. В животе урчало.

Некоторое время он сидел на кровати, рядом с трупом, уставившимся невидящими глазами в потолок, и никак не мог придумать, где раздобыть еды. Несколько банок в кладовой не вздулись, не взорвались, однако он был уверен, что все полки и банки пропитаны ядом.