— …а в жопе — вибратор! — снова перебил меня Химик и заржал.

— Ну, за гостеприимство! — тут же поднял бутылку Физик.

— Да ну вас. Может, сами тогда эту историю додумаете, раз такие умные?

Не то, чтобы я всерьез на этих пьяных балбесов обиделся, но уже начало надоедать.

— Все-все, больше не будем, давай рассказывай.

— Им-менем временно исполняющего обязанности кур-ратора, приказываю тебе продолжать, агент Уборщик… ик… — неубедительно стукнул по столу Химик и икнул.

Физик перехватил мой взгляд, выразительно закатил глаза и незаметно убрал пару еще не начатых пивных бутылок, стоящих рядом с уже сильно набравшимся ботаником, под стол.

— Сама, хозяйка, судя по звукам, в тот момент принимала душ, — продолжил я свой рассказ, — И дожидаться ее возвращения мне решительно не хотелось. К счастью, одежда оказалась сложена в этой же комнате, на тумбочке в углу. Как раз под полкой с агрегатами всевозможных форм, цветов и размеров. И далеко не все они были человеческими!

— Ой, заливаешь, — не поверил Физик, — Как-то уж слишком прогрессивно для бабки-то!

— Думаю, она из тех бабок, что еще партийных работников порола и соски им выкручивала во имя Ленина, комсомола и светлого коммунистического будущего.

С той стороны стола, где сидел Химик, раздалось странное похрюкивание, имитирующее смех, а потом грохот и звук падающего тела.

— Мда. Что-то слабоват наш студент оказался. Видать, не выдержал тяжкого бремени временно ИО куратора. Ладно, пусть отдыхает. Так что там с твоей озабоченной старушкой?

— А ничего. От наручников я освободился быстро — они же не настоящие, и опытного вора такими не удержишь. Быстро сгреб одежду, сорвал со стены какую-то картину, завешенную рушником, и прямо голышом выскочил в коридор. Сиганул бы в окно даже не думая, но в проклятой «красной комнате» их не оказалось. Выскакиваю я, значит, в чем мать родил: в одной руке шмотки, в другой — шмотки, а прямо на меня вываливается бабка. Голая, в мыльной пене, сиськами пол подметает, зубами железными чечетку стучит…

Я сделал нарочито медленный и глубокий глоток, допивая очередную бутылку.

— Ну? Не томи! — не выдержал Физик.

— Что «ну»?

— Как от старухи той ушел?

— А никак. Съела она меня.

Дошло до него не сразу. А как дошло, в меня полетели пакетики с сухариками.

— Дебил ты, Уборщик! И шутки у тебя бородатые.

— Да просто мимо проскочил и все. Бабка не такая уж и бодрая оказалась — ей же лет семьдесят было, не меньше.

— Погоди. А как же она тебя тогда…

— Меня в комнату перенес и связал ее помощник. Здоровый такой детина, я с ним едва-едва разминулся. Так что пришлось все же через окно. Швырнул в него табурет, а сам следом, рыбкой и огородами оттуда… А знаешь, что самое обидное?

— Что?

— Мне же чтобы табурет схватить, пришлось одежду там бросить — руки-то заняты были. Я тогда еще задумался, картину оставить, или вещи свои. Ну и решил хватать то, что ценнее. До машины можно и нагишом добежать, а там валялось кое-что из старой одежды.

— И?

— Картина же полотенцем накрыта была, помнишь? Я с ней так и все это время пробегал — во избежание всякого. А как до машины добрался и приоделся, то решил глянуть на свой улов…

Я неторопливо поднялся, шатаясь добрался до холодильника и достал еще одну бутылку.

— Слушай, Уборщик, ты что, специально издеваешься?

— О, точно! За клининговых специалистов мы еще не пили! — передразнил я Физика, открывая пиво и делая глоток.