– Чего?

– Четырнадцать часов и двадцать одна минута, если уж совсем точно.

– А дней?

– Дней? – удивился Док, – Вы, конечно, были в тяжелом состоянии, но не настолько.

– Погодите. Я слышал про сломанные ребра, пробитый череп и что-то не так было с рукой…

– Окто! – доктор повернулся куда-то в сторону, – А я ведь тебе говорил следить за приборами! Видишь, к чему это все приводит? – он снова повернулся ко мне, – Да, у вас был открытый перелом правой руки… двойной… – добавил Док, почему-то запнувшись, – Разве вам не рассказывали, какая чудесная у нас медицина? Вы же наверняка подписывали бумаги на оказание услуг…

Я осмотрелся, уже не слушая, чего он там бормочет.

Помещение напоминало обычную палату интенсивной терапии. Или операционную – не силен я в этом. Компьютеры, приборы, капельницы, аппарат искусственной вентиляции, операционный стол…

И какая-то громадная штуковина в самом центре комнаты, напоминающая белоснежный пластиковый саркофаг.

– Это, я так понимаю, и есть регенерационная капсула?

– Да, она самая.

– И в ней я лежал все это время?

– Именно.

– Выходит, что она меня и вылечила?

– Это процесс куда более сложный, чем…

Я встал, попытался вытереть перепачканные руки о собственные бедра, но от этого стало только хуже. Да уж, душ мне точно не помешает.

Подошел к «саркофагу».

Тот был подключен к каким-то приборам, и от него в стену тянулись многочисленные гофрированные трубки, кабели, провода и так далее. Навскидку – не меньше трех десятков, разного цвета, диаметра и длины.

– Осторожнее! Сейчас там восстанавливается ваш коллега… – крикнул мне Док.

– Физик? – вспомнил я слова Химика.

– Да-да, Агент Эф.

– И как долго он там будет лежать?

– Часа три, может, четыре – ему не так сильно досталось.

– Ладно. Где тут у вас душ?

– Окто, проводи Агента У в дезинфекционную, будь так любезен.

Я обернулся и… чуть не обосрался…

Потому что впервые увидел этого самого «Окто».

Глаз у него действительно оказалось не десять, а всего четыре. Круглые, черные глазищи размером с теннисный мячик. Два торчали, как и положено, из глазниц, и еще два там, где у нормальных людей находятся виски.

– Следуйте за мной, – попросил мутант, развернулся и зашагал в противоположный конец операционной.

Нет, все же восемь: еще две пары глаз обнаружилось у помощника Дока на затылке. Они торчали из ежика коротко стриженных волос и внимательно за мной наблюдали. По крайней мере, мне так показалось, потому что зрачков у этих глаз не оказалось, так что проследить направление взгляда было невозможно.

Окто, значит? Вообще-то «Октопус» – это осьминог, а не недоделанный человек-паук.

Впрочем, чего удивляться-то? Подумаешь, еще один искаженный работает на Контору. Приносит, так сказать, посильную пользу в силу своих выдающихся суперспособностей вроде умения одновременно смотреть во все стороны.

– Какое мыло предпочитаете? – любезно поинтересовался мой «проводник».

Я, было, хотел отчитать его за то, что невежливо разговаривать с людьми, стоя к ним спиной, но передумал. Во-первых, сразу поднимается тема расизма, потому как этот Окто явно к «человекам» не относится. А во-вторых, имея восемь глаз по всему периметру, он в любом положении все равно будет смотреть мне глаза в глаза, так что хоть и формально, но нормы вежливости все же соблюдаются.