. — Что… — начал было он, но Хлоя шикнула на него.

— Оно пахнет в точности, как вчера! — воскликнула она.

Рейфорд принюхался:

— Что пахнет, как вчера? — спросил он.

— Тише!

На их глазах Бак быстро, но спокойно открыл маленькую сумочку, почти незаметно, исподтишка вынул оттуда пирожное, поднес его ко рту и откусил кусочек Хлоя следила за каждым его жестом. Рейфорд заметил, что она одновременно улыбалась и плакала.

— Дурачки вы оба! — сказал Рейфорд и отправился в аэропорт.

* * *

Бак не представлял, видел ли его маленькую проделку кто-нибудь, кроме Хлои Стил. Что делает с ним эта девушка! Из высококлассного международного журналиста он превратился во влюбленного юнца, делающего глупости, чтобы обратить на себя ее внимание. Вместе с тем он надеялся, что внимания окружающих это не привлекло. Вообще-то, мало кто мог заметить человека в углу телевизионного кадра. Ему казалось, что даже Хлоя могла смотреть на экран и не увидеть его.

Значительно важнее его шалостей были события, развернувшиеся на заседании, которое поначалу было весьма похоже на обычную международную говорильню. Но затем — то ли благодаря обещанию поддержать кандидатуру Мэтьюза, то ли благодаря своей поразительной способности всех очаровывать Николае Карпатиу удалось добиться того, что религиозные лидеры разработали предложения невероятной значимости.

Они провозгласили не только стремление к сотрудничеству и терпимости по отношению друг ко другу, но пошли гораздо дальше, объявив об образовании совершенно новой религии, в которую вошли основные догматы каждой из них.

— Это может прозвучать невероятно для преданных членов каждой нашей религии, — заявил Мэтьюз. — Но здесь мы все, каждый из нас, пришли к полнейшему единогласию. Сами по себе наши религии в прошлом нередко порождали борьбу и кровопролития во всем мире, подобно правительствам, командующим вооруженными силами. Начиная с этого дня мы объединяемся под знаменем веры мирового сообщества. В нашу эмблему войдут священные символы всех представленных здесь религий. Верим ли мы в Бога как в реальную личность или как в понятие — Он во всем, над всем и вокруг всего. Бог в нас. Бог — это мы. Мы — это Бог.

Когда перешли к вопросам, многие дотошные религиозные обозреватели обрушили на оратора град вопросов:

— Что произойдет, например, с руководством Римско-Католической церкви, нужен ли будет в таком случае папа?

— Мы проведем выборы папы, — ответил Мэтьюз. — Мы предполагаем, что во всех остальных религиях назначение лидеров будет осуществляться обычным для них способом, но эти лидеры будут служить вере мирового сообщества. Предполагается, что они будут поддерживать в своих адептах преданность этому великому делу.

— Есть ли хоть один значительный догмат, по которому вы все пришли к согласию?

Этот вопрос был встречен смехом всех присутствующих. Мэтьюз предоставил отвечать на него Растафаряну, который сказал следующее:

— Конкретно мы убеждены в двух вещах, во-первых, человечество по своей природе добродетельно, во-вторых, исчезновения — это своего рода религиозная чистка. В некоторых религиях исчезло очень много людей, в других — немного, во многих не исчез никто. Но тот факт, что в каждой религии остались очень многие, доказывает, что никакая из них не является лучшей. Мы будем терпимы ко всем, исходя из убеждения, что остались лучшие из нас.

Бак прошел вперед и поднял руку.

— Камерон Уильяме, «Глобал уикли», — начал он. — Вопрос к господину у микрофона, или к господину Мэтьюзу, или к кому угодно. Каким образом догмат о фундаментальной добродетельности человечества согласуется с идеей, что были отсеяны порочные? Почему им не была присуща фундаментальная добродетельность?

Не нашлось ни одного желающего ответить.