Он слегка отступил и взял ее лицо в свои руки. Сначала она сопротивлялась, пытаясь снова спрятать лицо у него на груди, однако он настаивал, чтобы она посмотрела на него.

— Я не хочу, чтобы ты так говорила со мной.

— Но, Бак, это ведь так и есть… Он наклонил голову, так что его глаза оказались совеем близко от ее глаз.

— Никогда больше не говори так! — сказал он. — Ты слышишь меня? Не предполагай этого, даже не думай об этом. Ты не можешь переживать за меня больше, чем я. В тебе — вся моя жизнь. Я люблю тебя, Хлоя. Неужели ты этого не знаешь?

Бак почувствовал, что она буквально отпрянула от него, когда он сказал о своей любви. Ее слезы потекли но его рукам. Она заговорила:

— Как я…

Бак буквально поглотил своими губами ее губы, не давая ей продолжить. Это совсем не было похоже на легкое касание. Она подняла руки, обвила ими его шею и крепко прижималась к нему, пока они целовались.

Потом она быстро отступила и прошептала:

— Ты сказал это только потому, что уезжаешь и… Бак не дал ей закончить фразу новым поцелуем. Спустя мгновение он коснулся кончиком носа ее носа и сказал:

— Больше не сомневайся в моей любви. Обещаешь?

— Но, Бак…

— Обещай!

— Обещаю! Я тоже люблю тебя, Бак.

* * *

Рейфорд не уловил того момента, когда уважение и восхищение Амандой Уайт перешло в любовь. Она все больше нравилась ему, он стремился все чаще видеть ее. Постепенно они стали чувствовать себя уютно и спокойно в обществе друг друга, привыкли касаться друг друга во время разговора, браться за руки, обниматься. Но когда Рейфорд понял, что скучает по Аманде, не видя ее всего лишь сутки, что не может не позвонить ей, когда полеты разлучают их на несколько дней, он осознал, что зреет что-то серьезное.

Она поцеловала Рейфорда первой. Дважды, когда он возвращался в Чикаго после нескольких дней отсутствия, Аманда при встрече обнимала его и чмокала в щеку. Ему это понравилось, но он чувствовал некоторое смущение. Но когда он в третий раз вернулся из такого путешествия, она просто обняла его, а поцеловать не пыталась.

Это было весьма кстати. Он заранее решил, что если она попытается поцеловать его в этот раз, он повернется и подставит губы. Рейфорд привез ей из Парижа подарок-дорогое ожерелье. Не дождавшись поцелуя, он сам обнял ее и сказал: «Подожди минуту».

Когда пассажиры и команда прошли мимо них в коридор, Рейфорд усадил Аманду рядом с собой. Было неудобно из-за разделявшего их подлокотника. Оба они были тепло одеты: Аманда в шубе, а он в форменной куртке на меху. Он вытащил из своей полетной сумки коробку с подарком.

— Это для тебя.

Аманда, зная, где он был, внимательно осмотрела коробку, прочла название фирмы. Затем она открыла ее, и у нее перехватило дыхание. Это была великолепная вещь — золотое ожерелье с бриллиантами.

— Рейфорд! — воскликнула она. — Я не знаю, что сказать.

— А ты и не говори ничего, — ответил он. Он обнял Аманду, так что коробка в ее руках чуть не сломалась, и поцеловал.

— Я все равно не знаю, что сказать, — произнесла она с искрой в глазах, и он опять поцеловал ее.

* * *

Теперь, за две недели до переезда в Новый Вавилон, Рейфорд звонил Баку чаще, чем Хлоя. Вот и сейчас, пока Хлоя разогревала машину, он быстренько позвонил в последний раз.

— Все улажено? — спросил он Бака.

— Все улажено, я там буду.

— Хорошо.

В машине он спросил Хлою:

— Как дела с квартирой?

— Обещают, что она скоро будет готова, — ответила она.