— Да!

— Ты где?

Половина знакомых Волгина, когда звонили ему на «трубку», начинали диалог с такого вопроса, но только один начальник отдела уголовного розыска Катышев умудрялся делать это так напористо и многозначительно, что невольно возникало чувство вины. Как будто он, да и все прочие сотрудники отдела, вкалывают в поте лица, и один только Волгин регулярно отлынивает от работы.

— Через полчаса буду на базе.

— Раздобыл что-нибудь интересное?

— «Глухарек» у нас…

— Капитальный?

— Железобетонный.

Катышев посопел в трубку.

— Василич!

— Ау!

— Надо будет с прокуратурой попробовать договориться, чтобы возбуждали не «покушение на убийство», а «хулиганку».

— По-твоему, прокатит?

— Формальные основания есть.

— Ладно, приедешь — обсудим. Я пока дома, но к девяти подтянусь в РУВД. Заходи ко мне до совещания, обсудим.

Дав отбой, Волгин посмотрел на счётчик времени. Одна минута и две секунды. Эти цифры преследовали его постоянно. Иногда удавалось уложиться в бесплатные десять секунд, но стоило разговору чуть затянуться, как и минуты оказывалось недостаточно, причём всегда недоставало каких-то пары мгновений.

В вестибюле навстречу Волгину прошли красивая женщина и мужчина, лицо которого показалось знакомым. Он оглянулся им вслед. Молодая женщина была бледна и взволнована, но все равно смотрелась великолепно. Внешность фотомодели, дорогая одежда… Думать о хлебе насущном ей явно не приходилось, по крайней мере последние две пятилетки. На ступеньках она подвернула ногу и чуть не упала, но мужчина вовремя поддержал за локоть и помог восстановить равновесие. Женщина наклонилась, рассматривая каблук. Символическая мини-юбка эффектно приподнялась и натянулась. Мужчина зыркнул чёрными глазами по сторонам, будто хотел отпугнуть похотливых самцов, которые осмелятся пялиться на его спутницу в столь щекотливый момент. Волгин узнал его. Адвокат Мамаев собственной персоной!

Правозащитник был известен обширными связями, как в бандитских кругах, так и в органах правопорядка, имел репутацию человека, решающего вопросы, и тырил всякую мелочь со столов в кабинетах, как правило, милицейских, если хозяин куда-нибудь выходил. На последнем Мамаев однажды и погорел. Будучи вызван в отделение, он захотел пообщаться со своим подзащитным наедине. У того имелась пачка папирос с марихуаной, которую прозевали при обыске. Не будь дураком, задержанный воспользовался моментом и невзначай сбросил «палево» на стол, откуда его благополучно прихватил Мамаев. На улице его тормознули постовые милиционеры — адвокат был похож по приметам на какого-то разыскиваемого злодея…. Потом он долго объяснялся и доказывал, что не верблюд, но сутки с гаком откуковать в изоляторе все же пришлось.

Женщина осмотрела каблук и продолжила путь. Мамаев двигался на полкорпуса сзади и предупредительно распахивал двери. Держался он без своей обычной наглости и даже стал как будто меньше ростом, отчего Волгин и не мог его сразу признать. То ли пребывание в ИВС так подействовало, то ли женщина, которую он сопровождал. Не иначе, как очень важный клиент, прямо-таки VIP в квадрате. Со всеми прочими Мамаев держался как кредитор с проштрафившимися должниками.

Волгин вышел на улицу, прошёл к главному входу, на площадке возле которого стояла только одна машина, заднемоторная развалюха украинского производства.