Мой взгляд скользнул на женщину-Лаксена – она стояла у раковины, с холодной улыбкой наблюдая за страданиями Кэт. И всему виной эти ублюдки.

Ярость опалила меня изнутри, наполнив каждую клеточку тела. Я не воспользовался оружием: стрелять в такой ситуации было бы непозволительно, потому что, хотя это и не мама Кэт, она ею выглядела. Женщина, стоявшая передо мной, не успела отреагировать – я выпустил свою ярость, и шар энергии Источника ударил ей в грудь, припечатав врага к кухонной мебели. Женщина ухватилась за раковину, пошатнулась, но я выпустил еще один шар, ударивший ее прямо в затылок.

Свет Лаксенов вспыхнул ярко-белым один раз, потом еще раз, а потом померк на манер потухшей лампочки. Женщина-Лаксен перевалилась через пакет с картошкой и шлепнулась на пол с тяжелым стуком. Теперь она была в своей истинной форме. Остатки света покинули сетку вен, и перед нами осталась лежать человеческая оболочка.

Кэт упала на колени и, низко склонив голову, издала страшный вопль.

Я ринулся к ней.

– Кэти… детка, я… – Слова не находились… – Мне так… так жаль.

Внезапно Кэт уперлась руками в кухонный пол и, запрокинув голову, закричала снова, и этот крик был полон горя и страданий.

Сначала ее голос, поднимавшийся от пола, звучал как низкая вибрация, а потом усилился, и от него начал сотрясаться кухонный стол, в шкафах задребезжали тарелки и чашки. Потом этот звук перешел в рев, от которого затрещал весь дом, а от потолка повалили клубы дыма. Стол поехал по полу. Стулья начали переворачиваться – сперва один, потом другой. Где-то в гостиной разбилось окно.

Кэт собиралась обрушить дом.

– Проклятье.

Я опустился рядом с Кэт, обнял ее и покрепче прижал к себе. Все ее тело содрогалось. Я сел на пол и усадил ее к себе на колени, запустил руку ей в волосы и прижал ее голову к своей груди. Но это не помогло справиться с мощными рыданиями, сотрясавшими ее хрупкое тело.

Боже, я не знал, что делать. Не знал, как же ее успокоить, а в данный момент меня волновало только это.

– Малышка, все будет хорошо, – бормотал я, уткнувшись ей в макушку. – Я здесь, Котенок. Ты со мной. Я здесь.

Я даже не понимал, слышит ли меня Кэт: она зарылась в меня, ее грудь резко вздымалась и опускалась, а пульс бешено стучал. Она ушла в себя, продолжая кричать хриплым, надтреснутым голосом. От этих криков меня просто разрывало на части.

Я должен был догадаться.

Но у меня не было никакой возможности определить, что Лаксен находится в доме или где-то рядом. Понятно, что придут и другие, но я только и мог, что держать ее в объятиях, изо всех сил прижимая к себе. Я посмотрел на потолок и увидел, что посередине образовалась трещина, но дом держался, хотя фундамент время от времени сотрясался.

Я гладил Кэт по спине и целовал ее макушку, хотя и чувствовал приближение другого Лаксена. Когда хлопнула входная дверь, я услышал, как меня тихонько зовет Ди.

– Я здесь.

Кэт все еще дрожала у меня в объятиях, и, хотя ее всхлипы слегка утихли, вулкан эмоций продолжал извергаться.

– Что происходит?… – Ди застыла на пороге кухни. Ее взгляд метнулся от мертвой Лаксенши туда, где сидели мы. – Кэт?

Арчер стоял у Ди за спиной, обнимая ее за плечи. Пока он пытался понять, что здесь произошло, я снова сосредоточился на Кэт. Придерживая ее затылок рукой, я прижался щекой к ее макушке и так и сидел.

Я понял, что Арчер объяснил Ди, что произошло, когда сестра заплакала, тут же оказалась рядом с Кэт, обхватила ее руками и пыталась утешить ее в своих объятиях, но я не отпускал Кэт.

– Мы почувствовали, что дом трясется, – негромко сказала Ди, когда наши глаза встретились над головой Кэт. – Я знаю – не стоило сюда приходить.