Что и делали некоторые мужчины, если уж на то пошло, но это было меньшей из проблем, поскольку сдерживаться было все более сложно.

Я видел то, чего я никогда не видел даже в порнофильмах. То, что одна девушка делала со своим языком и ледяным кубом…

Просто поверьте. Это было чертовски отвлекающе.

Томас дошел до лестницы, ведущей на верхнюю платформу, и пошел по ней через ступеньку. Я следовал за ним, сканируя окружающее пространство в попытке определить потенциально плохих парней. Вредным эффектом этого было то, что я видел больше симпатичных девушек, чем когда-либо раньше. Но это были профессионалки. Одна из них могла скрывать…

Да, я действительно был шокирован, что одна из них могла скрывать.

Я преодолел последнюю лестницу как раз вовремя, что бы увидеть, как Томас бросился в объятия женщины.

Жюстина не была особенно высокой для девушки, пока не надела пятидюймовые шпильки. Она выглядела такой, какой я запомнил ее в нашу последнюю встречу — великолепное лицо девушки из высшей лиги, с теплой сердечной улыбкой. Ее волосы были серебристо белыми, и были собраны в сложную конструкцию, скрепленную парой китайских палочек.

Конечно, тогда она не была одета в облегающий белый костюм из латекса и перчатки. Он подчеркивал все ее прелести и делал это очень хорошо.

Томас упал на колени и обнял ее за талию, прижавшись к ней. Она обвила руками его шею и крепко обняла. Закрыв глаза, они просто стояли друг возле друга долгую минуту, без движения, просто наслаждаясь обществом друг друга.

Такое здесь было чуждо.

Я отвернулся, оперся на перила, ограничивающие платформу, и уставился вниз на танцпол, пытаясь дать брату и его возлюбленной хоть минуту уединения. Жюстина одела закрытый костюм не для того, чтобы соответствовать последнему писку моды. Прикосновение чистой любви, настоящей и самоотверженной, было проклятием Белой Коллегии. Томас рассказывал мне о вампирах Белой Коллегии, которые получали ожоги от прикосновения к обручальным кольцам, или розе, подаренной возлюбленной. Но наиболее опасным прикосновением было прикосновение того, кого ты любил, и кто отвечал тебе взаимностью.

Я сам видел, как Томас получил ожог второй степени, когда поцеловал Жюстину в последний раз.

Они не были вместе с тех пор, когда она подвергла свою жизнь риску, чтобы спасти его, предлагая себя, чтобы заглушить его Голод, и он мог выжить в тот вечер. Томас в свою очередь отказался от нее, отрицая свою темную сторону. Это ее почти убило, буквально за одну ночь окрасив ее волосы сединой. Прошло несколько лет, прежде чем она восстановила свой разум, после долгой зависимости от суккубов, но она справилась с этим. Сейчас она была помощницей старшей сестры Томаса, Лары, чтобы быть в курсе всех пикантных подробностей Белой Коллегии. Быть под защитой любви значило, что вампиры могли питаться ею, что, по мнению Лары, делало ее идеальной помощницей.

Это также значило, что мой брат не смог бы прикоснуться к женщине, которую любит. Если бы он, подобно большинству из Белой Коллегии, был заинтересован в удовлетворении своего Голода, он бы мог получить от нее все что хотел. Вместо этого…

Иногда ирония сродни старому доброму удару по яйцам.

Я на некоторое время смотрел на танцпол, не столько всматриваясь, сколько следя за бликами света и движением в целом, до тех пор, пока не заметил движение периферическим зрением. Я развернулся и подошел к ним, Жюстина жестом указала на пару диванов, развернутых друг к другу.

Томас присел на угол дивана, Жюстина прижалась к нему так, чтобы не касаться его голой кожей. Я устроился напротив них, опершись локтями на колени.