«Аврора» домчала нас до Томска за час, но к пристани мы подходили тихонько, стараясь не привлекать внимания. Мой катер, несмотря на внушительные размеры и выдающиеся ходовые качества, выглядел неброско. Он был выкрашен в бледно-фисташковый цвет, никаких ярких пятен, обводы были несколько консервативными – никому и в голову бы не пришло подозревать в крупном неуклюжем корыте качества стремительной и верткой машины.

Мы пришвартовались рядом с затопленным «Ништяком», и Тимур грустно посмотрел на его залитую водой невысокую надстройку.

– Ничего, капитан, достанем, – подбодрил я его.

– Ага, – буркнул Тимур, – это точно. Я их, бля, достану, а когда достану…

Он вдруг замолчал и, отвернувшись к воде, кивнул в сторону набережной:

– А вот и один из них. Сам плывет в наши добрые руки. Видишь того толстомордого? Один из моих старых знакомцев – из тех еще, что меня на счетчик ставили, когда с яхт-клубом кинули. Серегой кличут…

Серега уже полдня целеустремленно бегал по барам, ресторанам и гостиницам, выискивая приезжего, который в тот недобрый час сидел рядом с ним в ресторане аэровокзала.

В кармане его широких свободных брюк лежал предоставленный ментами фоторобот, который он предъявлял для опознания метрдотелям, портье и прочим административным работникам. И так его голова была до ноздрей забита этим важным делом, что даже столкнись он с Тимуром нос к носу, и то не обратил бы внимания.

Ему не был нужен никто, кроме Сани Щербакова, который, кстати говоря, обнаружив в своем кейсе вместо полотенец и зубной щетки аккуратные пачки американских президентов, снова упал на дно, срочно сняв на неделю тихую квартирку на окраине Томска. Он понял, что его сразу же начнут искать, и в первую очередь – на вокзале, в аэропорту и в отелях. А вообще нужно было осторожненько убираться из города…

Аллергическая отечность с Серегиной морды почти спала, и люди от него уже не шарахались. Но, внимательно рассмотрев портрет разыскиваемого, с сожалением качали головами – нет, увы, ничем помочь не можем. И все реальнее перед Серегой маячила перспектива оказаться возле параши, да еще и с раздолбленным очком.

Запуганный и раздосадованный, бедолага решил слегка успокоить нервы и прибегнуть для этого к испытанному средству. Прервав бесполезное скитание по отелям, он направил свои стопы в бар «Вашингтон».

Опасливо хлопнув водки, он не спеша выпил кружку пива и прислушался к своим ощущениям. Ему представилось вдруг, что сейчас он снова начнет задыхаться, а потом очнется – и выяснится, что «дипломат» с баблом стоит рядом и никуда не девался.

«Эх, хорошо бы», – подумал Серега…

Но ничего подобного не происходило. Вальяжный официант, стрельнув глазом, подал ему ароматный чай и мягкий аппетитный пирожок. Уже без всякой опаски Серега сделав несколько обжигающих глотков и вдруг почувствовал непреодолимое желание закрыть глаза.

Спустя секунду он упал головой на стол, сбив блюдце с недоеденным пирожком, и тихо засопел, освободившись от гнетущих дум.

Открыв глаза, он увидел над собой лицо официанта, шевелившего губами. Через пару секунд включился и слух:

– Ну вот, Тимур, гляди, очухался наш браток. Тащи шприц, укольчик будем делать больному.

– Я не больной! – слабо запротестовал Серега.

– Это ты пока не больной, – ответил Знахарь, – но сейчас будешь.

Серега дернулся, но руки и ноги его были плотно привязаны бинтами к кровати, стоящей в абсолютно незнакомой, богато обставленной комнате. В дверь вошел бритый мужик со сломанным носом, мятыми ушами, весь в синяках. В руках у него была кювета со шприцами. Давешний официант, который теперь уже был одет в дорогой домашний халат, взял из кюветы шприц и ласково посмотрел на связанного.