|
— А «жарка» тут при чем? — За побеги на ней казнили… — обреченно сознался Лунатик. — Толкнут в середину, и все. Боюсь я, Моро, понимаешь? Боюсь! Сил моих нет снова туда идти. Он был по-своему прав. Я спас Лунатика по привычке, приобретенной на службе в отряде Крылова. Он помог мне, можно сказать, в ответ. Таким образом, мы оказались квиты, и втягивать парня в очень опасную и трудную для него операцию было нечестно. — Ладно, оставайся здесь, один пойду. Лунатик в отчаянии скривился. Он стоял передо мной, измазанный в какой-то саже, в потертом комбинезоне, худой, бледный и отчаянный, будто придавленный непонятным для других горем. — Ты там поосторожнее, — убитым голосом напоследок буркнул он. — Иначе в Лиманск кто пойдет… Лиманск уже сделался для него навязчивой идеей… К «концлагерю» я вышел на исходе ночи. Край неба только чуть светлел. При мне был нож, «Чейзер» и пара гранат, к тому же у знакомых диггеров я занял на время ножницы по металлу. Лагерь будто пылал в темноте, этот эффект создавали костры, разведенные в сломанных металлических бочках, а также аномалия «жарка» в самой его середине. Пока в «жарку» что-нибудь не попадет, она дает о себе знать только дрожанием раскаленного воздуха, и поэтому ночью не видна. Но сегодня кто-то развлекался, кидая в нее мелкие предметы. Вертикальные столбы огня время от времени с шумом поднимались вверх на выжженной до грунта поляне. В такие моменты я отчетливо видел все — ограду из «колючки», мертвые ряды машин, среди которых затесался даже сломанный вертолет. В промежутках между вспышками тьма стояла кромешная. Я засек время между бросками, получалось не одинаково, но всегда от полутора минут до двух. — Эй, брателло! — заорали неподалеку. — Шел бы ты отсюда, не видишь — закрытая зона. Окрик предназначался не мне. — Дело есть, — раздался голос в ответ. — Подойди к ограде, Петро. Кто-то в тяжелой броне приблизился к ограде и задержался там, вполголоса переговариваясь с охранником. Смысла приглушенного разговора я не разобрал — оказалось слишком далеко. Когда чужак в броне ушел, охранник еще некоторое время торчал у ограды, всматриваясь в темноту, не потому, что заметил меня, а просто так, со скуки. Во время очередной вспышки я его хорошо разглядел. Петро был парень лет двадцати, таких обычно берут в «шестерки» в жестких и хорошо организованных бандах. И на Большой земле, и в Зоне — они везде одинаковые. Бандит откинул капюшон с макушки, ненужный пока что противогаз повесил на шею, но АКМ из рук не выпускал. Трое таких же типов разместились на вышках по углам периметра. Некоторый шанс проскочить мимо них давала темнота, но шанс этот был так себе — плохонький. …У меня еще сохранялась возможность отступиться, найти Лунатика на стоянке диггеров, уйти с ним за хабаром и оставить Полозова в том положении, в котором он очутился, кстати, без моего участия. По законам целесообразности и выживания так и следовало поступать. Полозов обещал мне помощь, но дружбы между нами не водилось, и его личный в этом деле интерес до сих пор оставался мутным. Но я не уходил. Не мог, причем по причине, не относящейся к дружбе или сочувствию. |
