— Барк, миленький… — тихо шептала она, держа его здоровую ладонь в своей маленькой ручке, — ты только держись, помощь придет…Только держись, — как заклинание повторяла она, хотя и сама прекрасно знала, что помощи ждать неоткуда. Они были совершенно одни в этом темном ужасном подземелье. Лишь раз в день их кормили и приносили ведро воды суровые молчаливые святые отцы в длиннополых сутанах. Она умоляла их о помощи, но они были глухи к ее мольбам.

— Тебе надо бежать, — просил Барк в минуты просветления, но сам понимал, что это нереально. Многие из храбрецов Этериуса пытались сбжать из сырых мрачных камер Алтаря Безысходности, но еще ни одному пока это сделать не удавалось.

Сегодня кризис миновал. Сиру Барку стало немного лучше. Он смог сесть на жестких нарах, с наброшенной на них соломой, и немного покушать пресной каши. Они потеряли счет дням, потеряли счет времени. Весь их мир сузился до четырехугольной темной камеры, тускло освещенной маленькой лампадкой.

— Асалия, — начал он, но его речь прервал звук шагов по коридору. Они с девочкой недоуменно переглянулись. Внутренние часы говорили о том, что для кормежки время еще не пришло. Сквозь толстые стены послышался пьяный голос сира Роберта.

— Открыть немедленно! Я желаю их видеть!

— Мне страшно, дядя Барк, — заплакала Асалия, закрыв грязными ладошками глаза.

— Не бойся, доченька, все будет хорошо! Поверь, умирать совсем не больно, только страшно…

— А вы уже умирали?

Клон поморщился, вспомнив давний бой при форт Ноксе, пять лет назад, когда их основательно потрепали отступники, тогда у него было сожжено лицо и часть тела. Врачи давли пять процентов, что он будет жить. И только генетики сделали чудеса, вытащив его с того света.

— Нет, но мне говорили…

— Открыть, твари! — раздался звон битого стекла. И тут же за стеной засуетились. Защелкали запоры из инфрокрасных решеток. Дверь поехала в сторону. На пороге камеры стоял сир Роберт в одной белой рубашке нараспашку и брюках, изрядно где-то извазгданных. В руке у него была недопитая бутылка тартсткого вина. Позади торчали бритые головы двух святых отцов, приносящих узникам еду. У одного из них была разбита голова. Кровь текла по загорелой лысине на глаза, и он то и дело смахивал капли рукавом сутаны.

— Не ждали?! — спросил Роберт, покачиваясь. Только дверная коробка, на которую он опирался, не давал ему упасть. Он был чертовски пьян. Асалия подобралась по нарам поближе к Барку, опасливо косясь на нового Верховного.

— Оставьте нас, — махнул он рукой святым отцам. Те послушно закрыли за собой двери. Видимо, были и сами рады избавиться от непредсказуемого командира. — Не ждали? Думали все забыли про вас? А нет… — сир Роберт сделал приличный глоток из бутылки, частью пролив на себя. Красное вино, как кровь, расползлось по белой ткани. — Что ты смотришь на меня? — прикрикнул он на Асалию. — Моргаешь своими большими глазками…У меня траур!

Верховный правитель Этериуса сделал несколько неуверенных шагов по камере и присел рядом с пленниками на нары.

— Отца похоронил… утром, — он взлохматил волосы ладонью, расстрепав окончательно. — А все из-за вас! — погрозил он пальцем насмерть перепуганной Асалии. — Знаете сколько я не видел отца? — он посмотрел в потолок, что-то подсчитывая. Это казалось бы очень комичным, если бы не было бы так страшно.