Мередит, потрясенная, смотрела на Роланда. Она почувствовала в его словах обвинение. Ее муж считал, что она каким-то образом причастна к этому. Страдание, словно алебарда, разрубило ее сердце.

Как мог Роланд подумать о ней такое после всего, что произошло между ними? Ошеломленная, она оглядела комнату. Может, она спит и ей снится кошмарный сон, а когда проснется, все это окажется неправдой?

Суровое выражение, с которым он смотрел на нее, сидя в кресле возле очага, сказало Мередит, что она не спит. Что ж, пусть будет так.

Роланд поверил, что она способна на такое, потому что хотел в это верить. На каждом повороте он искал путь защитить себя от любви. Если бы не это, нашелся бы другой предлог, чтобы отвернуться от нее. Он никогда и ни для кого не откроет своего сердца, потому что не способен сделать это.

Действительно, еду в его комнату принесла она. Но здесь должен был побывать кто-то еще.

Неужели Орин?.. Именно его она встретила по пути на кухню. Он был в таком смятении, бормотал насчет своих шрамов и потери Селесты. Мередит приложила руку ко лбу.

— Так вам нечего сказать? — бесстрастным голосом спросил Роланд, не смотря ей в глаза.

Она медленно покачала головой и хриплым шепотом ответила:

— Нет.

Она не скажет ему об Орине. В этом нет необходимости. Роланд должен доверять ей. Настолько доверять, чтобы знать, что она неспособна на такое. Мередит отчаянно хотела, чтобы он посмотрел ей в глаза. Если бы он посмотрел, то сразу бы понял, что может верить ей, как бы все ни выглядело ужасно.

Тут их взгляды встретились. Мередит удивилась тому, сколько боли было в его глазах. Сострадание едва не заставило ее заговорить, но она сдержалась. Глупо было сочувствовать этому человеку. Он сам был во всем виноват.

Она вздернула подбородок и окинула взглядом сначала своего мужа, потом сэра Саймона, который стоял рядом с ним.

— Мне нечего сказать.

Светловолосый мужчина устремил взор в пол. Не поворачиваясь, Роланд обратился к своему рыцарю:

— Отведи ее в покои и проследи за тем, чтобы она их не покидала.

Он решил держать ее в заточении? А на что еще она могла рассчитывать, находясь во власти этого человека?

Мередит выпрямилась во весь рост, когда Саймон подошел к ней. Он нерешительно тронул ее за руку. Она взглянула на него в упор.

— Нет никакой необходимости уводить меня силой. Я сама пойду в башню.

Саймон отступил на шаг и поклонился.

— Миледи.

Не проронив больше ни слова и даже не взглянув на мужа, Мередит направилась к выходу. Высоко держа голову, она вышла в распахнутую перед ней рыцарем дверь. Ни за что на свете Роланд не должен знать, как глубоко ранил ее на этот раз.

Мередит не питала никаких иллюзий насчет того, что Роланд захочет исправить свою ошибку. Тот факт, что он посчитал ее способной совершить такую подлость, показал, как мало она значит для него.

У Роланда разрывалось сердце. Еще одна минута лицом к лицу с Мередит — и он не выдержит.

Он повернулся, ища хоть что-нибудь, что облегчило бы его состояние. Ничего. Здесь, в этих покоях, которые они с Мередит делили какое-то время, все напоминало ему о ней.

Голос Саймона прозвучал словно издалека.

— Роланд, ты уверен?

Он взглянул на рыцаря с нескрываемым страданием.

— Почему она отказалась что-либо объяснить? Саймон пожал плечами.

— Не знаю. Но зачем было леди Мередит делать такое? Какая-то бессмыслица.

Роланд снова взглянул на давнишнего друга. Его душа болела от страдания.

— Ты не знаешь ее так, как я. Саймон поднял руки.

— Так скажи. Я не заметил ничего такого в твоей жене, что заставило бы меня поверить, что это может быть правдой.