Она помолчала, чтобы ее слова дошли до его сознания.

— А его ранение было крайне серьезно, ему даже собирались ампутировать ногу.

Кейт никогда не забудет, как панически цеплялась за руку хирурга, умоляя того подождать, пока брата не осмотрит другой врач, и как испытала огромное облегчение, когда в палатку ворвался ее отец и выхватил пилу из рук того пьяницы.

— Может быть, такое лечение поможет и вашей ноге.

— Сомневаюсь!

— Но ведь попытка — не пытка? — уговаривала она.

— Черт побери! Вы ничего об этом не знаете, девчонка! Меня уже достаточно покалечили всяческие невежды из этой медицинской братии, и я больше не стану испытывать на себе их шарлатанские методы, особенно те, что выдумали какие-то мистические восточные факиры!

Кейт охватило разочарование. Было совершенно очевидно, что он только что пытался проехать на своем жеребце, несмотря на заявления врачей и боль в ноге. С его стороны — чистейшее безумие подвергать едва вылеченную ногу таким серьезным нагрузкам.

— Не будьте глупцом. Вы не можете наплевать на поврежденные мышцы и сухожилия и заставить себя ездить верхом одной лишь силой воли. Вы же всего лишь человек, у вас человеческое тело. Ваше ранение ужасно, и я вам сочувствую, но вы обязаны взглянуть правде в лицо вместо того, чтобы делать вид, будто совершенно здоровы.

— Вот дьявол, вы вообще знаете, что вы тут несете? Будь я проклят, если сдамся, — прорычал Джек, пытаясь оттолкнуть ее.

Кейт ответила гневным взглядом.

— А кто сказал, что вы должны сдаться? — допытывалась она. — Нет, я… я говорила о том, чтобы взглянуть в лицо фактам, а не сдаться.

— Черт возьми, девчонка, вы зашли слишком далеко! Вас это совершенно не касается!

— Ну, если вы действительно хотите ездить верхом и при этом не падать, то должны попытаться что-то изменить, — гневно заметила Кейт. — Пусть с такой ногой вам и удается ходить, но, лишенная силы и гибкости, она не позволяет держаться в седле. Если же вы будете продолжать в том же духе, то в конце концов рискуете получить серьезные увечья. Вам нужно укреплять мышцы. А то лечение, о котором я говорила, как раз и способствует восстановлению гибкости и силы мышц…

Она замолчала. В глазах Джека Кейт увидела унижение, оскорбленную гордость и такую ярость, что отшатнулась, на миг подумав, что он может ее ударить.

— Да пропадите вы пропадом, девчонка! Не суйте нос не в свое дело! — вспылил он. — Я не нуждаюсь в ваших проклятых советах, мне не требуются никакие дьявольские шарлатанские чудеса, и без вашей чертовой помощи я тоже обойдусь. Я и сам могу дойти до дома!

Кейт знала, что должна промолчать, но не могла отказаться от еще одной попытки все наглядно ему объяснить.

— Что бы вы подумали о берейторе, который после того, как лошадь упала и поранилась, заставил бы ее сразу взять самый высокий барьер, да еще и ожидал бы, что она с ним справится? Разве вы бы не решили, что он дурак?

Джек промолчал. Не зная, то ли он прислушался к ее словам, то ли нет, Кейт продолжила:

— Если человек хочет, чтобы лошадь взяла нужный барьер, сначала он начнет с низких препятствий, постепенно переходя на более высокие, пока животное не наберется достаточно сил и уверенности, чтобы перепрыгнуть что угодно. Разве не так? Подумайте об этом, мистер Карстерз.

Джек посмотрел на нее, и на мгновение Кейт показалось, что ей удалось до него достучаться. Однако, стиснув зубы от боли, он грубо оттолкнул ее и с трудом заковылял к дому.