И ко всему прочему она не высыпалась с тех пор, как произошел тот несчастный случай. В этом тоже был виноват Джек!

Кейт виделась с ним только за завтраком, и ни единой живой душе не призналась бы, что по утрам вспоминает, как дышать, только когда Джек, прихрамывая, входит на кухню с предательскими белыми линиями вокруг рта, вызванными болью. Они оба знали, что он — твердолобый упрямец! — получит-таки серьезную травму: вопрос лишь во времени.

Прошлая ночь оказалась худшей из всех: она то видела его во сне, то переживала за него — и проснулась в сильнейшем раздражении. А потом этот скверный человек прокрался на кухню! И вертелся под ногами! Весь день! Наблюдая за всеми ее неудачами!

Теперь-то справедливость восторжествовала, и его отплевывание звучало для нее сладчайшей музыкой. Не переставая смеяться, Кейт промокнула глаза краешком фартука. Джек снова появился на кухне, вытирая кривившийся от стойкого послевкусия рот.

— Вы пытаетесь меня отравить? — Он снова поморщился и вытер рот носовым платком. — Что за гадость вы мне подсунули, черт побери?

— Спермацетовое масло, белый воск и миндальное масло, — перечислила она сквозь смех. — Я еще не успела добавить лимонное масло и лимонный сок.

— Спермацетовое масло? — выдавил он. — Вы собирались скормить мне китовый жир?! Им же заправляют лампы!

Кейт снова захихикала. Она-то всего лишь пыталась приготовить средство от веснушек по новому рецепту.

— Обычно я не кормлю джентльменов кольдкремом, какими бы голодными — или прожорливыми — они ни были.

— Кольдкремом?

— Кольдкремом.

— Гм!

Он отвернулся, а его уши слегка порозовели.

Кейт снова хихикнула.

Джек беспокойно переступал с ноги на ногу, потом наконец заговорил:

— Налейте себе чашку кофе и сядьте, мисс Фарли. Я хочу с вами поговорить, — произнес он серьезным тоном.

Кейт принесла две чашки и поставила их на стол, стараясь удержать бесстрастное выражение на лице. Наконец она посмотрела ему в глаза. Джек отвел взгляд, и в ее глазах тут же погасло все веселье. Разговор действительно предстоял нешуточный.

— Ваш брат… говорите, он снова смог владеть ногой?

— Да, полностью, — прошептала она, чувствуя, как ускоряется пульс.

— И только благодаря лечению, которое вы мне описали?

— Да, — подтвердила Кейт, изо всех сил скрывая растущее ликование.

— И вы, стало быть, считаете, что подобное лечение поможет и моей ноге?

— Я не знаток в медицине, но да, полагаю, поможет. — Она судорожно сглотнула. — Во всяком случае… сказать, совершенно ли восстановится ваша нога, я не могу, но верю, что вам станет гораздо лучше.

— Судя по вашему брату.

В голосе его звучал изрядный скептицизм, но Кейт заметила и искорку надежды. Пора сказать ему правду, которая, вполне возможно, будет стоить ей его уважения. Но если это убедит Джека испытать ее метод лечения, он, вероятно, полностью поправится. А значит, надо рискнуть — выбора не оставалось.

— Не только по нему — было много других примеров.

— Других?

— Да, я видела, как подобным образом лечили сотни наших солдат, и почти в каждом случае наблюдалось улучшение.

— И эти сотни раненых солдат, разумеется, находились в той самой деревне в… где, вы сказали, вас нашла моя бабушка — в Бедфордшире?

— Нет, конечно, нет, все это я видела в Испании и Португалии.

В его взгляде появилось недоверие.