Брук так растерялась, что осталась стоять соляным столбом. На нее немедленно обратились любопытные взгляды окружающих. Тогда Джед взял ее за локоть и потащил из зала. Он привел ее в маленькую комнатку у лифтов.

Как и две недели назад, они снова оказались лицом к лицу. Повисло молчание. Брук очень хотелось разорвать неприятную тишину, но она не знала, как это сделать.

Наконец она произнесла:

— Как твоя рука?

— Хорошо, — коротко ответил он, жадно изучая ее лицо.

Они снова замолчали.

— Брук, — решился Джед, — эти две недели были для меня адом.

Она могла его понять.

— Я знаю. Хирургическое вмешательство не самая приятная штука.

— При чем здесь операция? С физической болью я могу справиться. Мне тяжело потому, что между нами осталось слишком много недосказанного, — он нервно запустил руку в свои золотистые волосы и резко отвернулся к стене. — Черт, не знаю, как сказать.

— А ты соберись, — посоветовала ему она. — Я подожду.

— Ты всегда была со мной терпелива. — Он снова посмотрел на нее. Его голубые глаза блестели от волнения. — Я понял, что поставил тебя в сложное положение. У тебя не было другого пути, как переложить ответственность на Ника. Мне очень жаль, что я обидел тебя.

Брук совсем не это хотела от него услышать. Ей не требовались извинения. Ей нужно было от него признание, что он все еще хочет ее. Она испытала укол острого разочарования.

— Хорошо, доктор Грейнджер, — холодно сказала Брук. — Извинения приняты. Я тоже прошу меня извинить. За все.

Она никогда прежде не видела в его глазах такой боли.

— Ты сожалеешь о том, что между нами было? — тихо спросил он.

Она опустила глаза в попытке сохранить самообладание.

— Нет, не жалею. Я прекрасно провела время.

— Брук, посмотри на меня, — он пытался заглянуть ей в глаза. — И все? Просто хорошо проведенное время?

— Ты сам дал мне это понять.

— Но для меня это не так. И я думаю, что ты тоже считаешь по-другому. По крайней мере, надеюсь.

Брук показалось, что она не расслышала его слов.

— Повтори?

— Я скучал по тебе. По твоей улыбке. По твоему телу. — Он обнял ее за талию и притянул к себе ближе. Она не протестовала. У нее не было ни сил, ни желания. — Мне невыносима мысль, что я могу провести остаток жизни без тебя.

Комната поплыла у нее перед глазами, из глаз покатились слезы.

— Правда?

— Конечно, правда, — он уже нежно целовал ее мокрые щеки. — Я люблю тебя, Брук. Я знал это всегда, но не хотел признаваться самому себе. Ты нужна мне больше всего на свете. И не потому, что ты лучший физиотерапевт отделения, хотя у меня нет повода жаловаться на это. Только когда ты рядом, я чувствую себя единым целым, даже в самые сложные времена. Потому что ты любишь во мне мужчину, а не знаменитого доктора.

Теперь Брук плакала навзрыд. Ревела, как маленькая девочка. Никогда в жизни она не чувствовала себя так защищенно, как в объятиях Джеда.

Он с бережной нежностью стер слезу, повисшую у нее на подбородке.

— Эй, я не хотел заставлять тебя плакать!

— Я не плачу, — отвергла она очевидное. — Ну, хорошо, может быть, я плачу. В последнее время я делаю это слишком часто.

— Это тоже моя вина.

— Может быть, — шмыгнула она носом.

— И что ты скажешь, Брук Левис? — спросил он. — Дашь этому негодному человеку еще один шанс?

— Может быть, — повторила она и улыбнулась.