— Ну и молодец, — одобрил Мануэль. — Мы из тебя, погоди немного, настоящего моряка сделаем. Как вернемся домой, обязательно поставь две или три свечки Пресвятой Деве. Я всегда так делаю.

Том Платт покачал головой.

— Что до меня, — сказал он, — я думаю так: море — оно и есть море и никакие свечки тут не помогут.

— А я с Мануэлем согласен, — заявил Верзила Джек. — Никогда не мешает иметь в церкви того, кто за тебя заступится.

Дэн своего мнения не высказал, а достал откуда-то гармонику с блестящими кнопками и заиграл песню, которую подхватили все рыбаки. Он начал было вторую песню, но Том Платт закричал вдруг во все горло:

— Заткнись! Не смей ее играть! Ведь это самая настоящая иона!

— Да чего ты выдумываешь? — возразил Дэн. — Там только в последнем куплете имя Ионы поминается.

— А что это такое — иона? — спросил ничего не понявший Харви.

И Верзила Джек объяснил ему, что иона — это все, что вредит плаванью — человек или вещь какая: ножик, ведро, лодка, что угодно.

— То, что приносит несчастье, — пояснил Том Платт. — Хорошо бы наш Харви им не был. Ионой этим.

— Никакой он не иона! — крикнул Дэн. — Совсем наоборот: на другой день после его появления сколько рыбы мы наловили! Разве не так?

И тут все услышали странный скрипучий смех. Это засмеялся огромный чернокожий кок. А после этого произнес, глядя на Харви:

— Конечно, мальчик не есть иона. А он есть…

В кубрике воцарилось полное молчание: никогда еще кок не говорил так много за один раз.

— А он есть… — договорил кок на ломаном английском, — вернее, он быть… потом… хозяином Дэна.

— Еще чего скажешь! — возмутился Дэн. — Откуда ты взял?

— Из моей голова, Дэнни.

— Чушь собачья! — крикнул Дэн, и все его поддержали, но кок не сдавался.

— Так сказал моя голова, — повторил он.

Глава 7. Выдуманный «приятель» Харви

Дни следовали один за другим — были они и солнечными, и туманными, — но каждый из них таил в себе нечто новое и интересное для Харви. В один из таких дней Дэн поделился с ним сокровенным секретом — рассказал, отчего его лодка носит название «Хэтти С.». Оказывается, подлинная и живая Хэтти всю прошедшую зиму сидела на школьной парте впереди Дэна. Ей было тоже четырнадцать, и она презирала всех мальчишек на свете, но это не помешало Дэну «врезаться в нее», как он выразился. И сразу после этого признания он открыл Харви еще одну тайну, взяв с него предварительно клятву, что тот будет молчать как рыба. Харви обещал, и тогда Дэн показал ему свое главное сокровище, которое он бережет как зеницу ока. Это был локон волос, отрезанный им у Хэтти на уроке. А та даже и не заметила.

Самой большой неприятностью для Харви в эти дни, не считая недолгой ссоры с Дэном из-за какой-то чепухи, были нарывы, появившиеся на запястьях обеих рук. Посмотрев на них, Дэн сказал, что это обычное дело — у него тоже когда-то было такое: потому что мокрая шерсть фуфайки и клеенчатые рукава куртки натирают кожу. У новичков, конечно, добавил он, не у настоящих моряков.

— Когда нарывы созреют, — добавил он, — мы их чиркнем бритвой.