— К следующей весне, — сказал Чейн, — я надеюсь, вы с Филом поднатаскаете вашего сына, и тогда он вполне справится с работой на клипере. Я уверен.

После этого оба замолчали. Молчание было нарушено заявлением Дэна: он вошел со словами, что обед на столе и все ожидают их. Капитан подозвал его и рассказал о предложении мистера Чейна.

— Решай сам, сын, — добавил он и сразу понял, как тот решит, когда увидел разгоревшиеся глаза Дэна.

Повернувшись к Чейну, мальчик сказал, заикаясь от волнения:

— Ой… правда… чайный клипер… тысяча семьсот восемьдесят тонн водоизмещения… Я понял… Я так всегда хотел… Спасибо вам, сэр…

Счастливая улыбка не сходила с лица Дэна, когда они присоединились к остальной компании в вагоне.

Обед был превосходным, и, судя по всему, сидящие за столом были довольны не только едой, но и беседой. Мать Харви убедилась, что ее сын чувствует себя совершенно в своей тарелке в компании рыбаков, а те, в свою очередь, считают его своим. Это и удивляло, и радовало ее. После обеда она отвела в сторону Мануэля и сказала ему, что, поскольку он сыграл главную роль в спасении Харви, они с мужем решили предложить ему в награду крупную сумму денег. Она назвала цифру. Мануэль отказался. Миссис Чейн настаивала. Он отрицательно качал курчавой головой. Миссис Чейн не отступала. В конце концов он сказал:

— Ладно. У меня здесь знакомая девушка, в Глостере. Я возьму пять долларов и куплю ей красивый платок.

С помощью мужа миссис Чейн все же уговорила Мануэля принять, помимо пяти долларов, еще несколько тысяч, чтобы внести в местную церковь на благотворительные нужды. Только все равно эти тысячи он брать не стал, а попросил сделать взнос от его имени…

Когда семья Чейнов уезжала из Глостера, вместе с ними, к удивлению многих, отправился темнокожий повар со шхуны «Мы у цели». Почему он так решил? Потому что, он сказал, ему было видение во сне, что он не должен оставлять Харви, и мистер Чейн, который считал, что лучше иметь на работе одного добровольца, нежели пять нанятых, не мог отказать ему. А Харви был страшно рад, так как не мог забыть вкуса пирожков, которые готовил этот молчаливый странноватый кок.

Глава 15. Предсказание кока сбывается

Итак, Харви вернулся в родительский дом. И для матери это был уже не тот ребенок, кого она холила и нежила раньше, кого так баловала. Он стал почти взрослым и потому отчасти чужим. Отцу тоже казалось, что он чуть ли не впервые видит этого юношу, повзрослевшего, поздоровевшего, с которым можно говорить не только как с сыном, но и как с другом. Поэтому отец, наверное, впервые, рассказал ему о своей жизни — о сиротском детстве в Техасе, когда он, невежественный, неопытный мальчишка, вынужден был браться за любую работу.

— А кончилось все тем, — говорил Чейн, — что я работал, учился, опять работал и стал тем, каким ты меня видишь. И я не стыжусь богатства, потому что заплатил за него своим горбом. А ты, сын, — продолжал он, — в лучшем положении, чем был я: тебе не надо сперва идти работать, чтобы кормить себя и семью. Ты можешь продолжать учиться, а уж потом взяться за дело. И, если захочешь, продолжить дело моих рук. Могу я рассчитывать на тебя?

— Думаю, что да, отец.

И они пожали друг другу руки, как бы заключив неписанное соглашение. Условия его заключались в том, что Харви оканчивает колледж, а затем сразу же начинает работать у отца.