Наряду с мусором на площади разбросаны мертвые тела. Их не меньше двадцати, возможно, больше, и все убиты без намека на милосердие — застрелены, обезглавлены клинками либо разорваны голыми руками.

— Это дело рук космодесантников, — говорит он, и Сатурналий согласно кивает.

Хирико и Афина потрясенно смотрят на результаты резни и ужасаются, насколько чудовищно может быть изувечено человеческое тело. Они не привычны к проявлениям жестокости, и свидетельство смертоносных способностей космодесантников потрясает их до глубины души.

— Тяжело на это смотреть, не так ли? — не без сочувствия говорит Нагасена.

Хирико поднимает голову и кивает, она сильно побледнела, губы пересохли.

— Я знаю, кто такие космодесантники, — говорит она, — но видеть, как основательно они могут исковеркать человеческие тела, это…

— Ужасно, — заканчивает Афина. — Но они для этого и созданы.

— И для многого другого, — добавляет Нагасена.

Хирико смотрит на него с недоумением, но ничего не говорит.

На эту площадь их привела Афина Дийос. Астропат следовала за невидимой нитью агонии Кая, и, как бы ни было ей неприятно помогать его преследователям, прежде всего она руководствовалась своей верностью Империуму. Она доверяет честному слову Нагасены, но вот ему самому становится все труднее оправдать эту охоту.

Он уже знает, что приведенные хормейстером причины поимки Кая не соответствуют истине, и от этого не становится легче. Особенно после того, как они через оптический канал прослушали разговор Атхарвы с его спутниками. Сатурналий и Головко не придают значения словам мятежников, но Нагасена знает, что человек, осужденный за измену, не обязательно становится лжецом.

Если Каю Зулану известна истина, какое право имеет Нагасена способствовать ее сокрытию?

Он перестроил свою жизнь, положив в основание несокрушимую скалу правды, и на углях старых привычек поклялся никогда не прятаться от истины и не позволять другим ее скрывать. Нагасена не уверен, удастся ли ему сохранить верность своим принципам до конца этой охоты.

— Трупы еще теплые, — говорит Сатурналий. — Мы уже близко.

— Как вы думаете, кто это? — спрашивает Афина и неприязненно морщится, заметив проходящего мимо Картоно.

Она тщательно следит, чтобы он ее не задел. А раб Нагасены вытаскивает из кучи трупов оторванную руку и вытирает кровь с бицепса. К изображению головы быка добавлены скрещенные молнии. Нагасене известно, что жвачные животные когда-то считались священными в этой местности, но на этом его сведения о символе заканчиваются.

— Это метка клана Бабу Дхакала, — говорит Картоно.

— Ты считаешь, это нам о чем-нибудь говорит? — саркастическим тоном спрашивает Хирико.

Картоно ничем не заслужил ее враждебного отношения, но он давно привык к ненависти псайкеров, так что не обращает внимания на ее неприязненные слова.

— Это преступник, — поясняет Картоно. — Он главарь банды, которая контролирует большую часть Города Просителей. Шлюхи, продовольствие, наркотики, оружие и тому подобное — ничто не проходит мимо его внимания.

— Каким же образом эти люди могли столкнуться с беглецами? — спрашивает Нагасена.

— Какая разница? — заявляет Максим Головко. — Они преступили закон Империума, и чем больше их будет убито, тем лучше.

— Посмотри на них, Максим, — убеждает его Нагасена.