— Неизвестный мужчина, который позвонил в наше консульство в Санкт-Петербурге, — спокойно ответил немец.

Я понял, что барон действительно в прошлый раз не врал, но это было очень странно — по звонку незнакомца привести в боевую готовность столько военных и магов. Что-то там было нечисто.

— А кто это был? Эльф? Орк? Человек? — задал я уже второй вопрос.

— Не знаю. Мы разговаривали с ним по телефону, — ответил фон Лангерман.

— Ты всё-таки мне не поверил, когда я сказала, что он не солгал во время нашего первого разговора? — спросила меня бабушка усмехнувшись. — Зря.

— Я Вам поверил. Поверил, что Вы не ощутили лжи с его стороны, — сказал я. — Просто я подумал, вдруг его сильная защита в тот раз помогла ему нас обмануть? Вы сами посмотрите, это же очень странно, так серьёзно отреагировать на звонок незнакомца. Почему они ему поверили?

— А почему ты это спрашиваешь у меня, а не у него? — удивилась бабушка.

— Простите, — сказал я ей и снова обратился к барону: — Скажите, почему вы поверили звонившему? Почему не подумали, что это шутка?

— Потому что звонивший сообщил факты, которые заставили нас ему поверить, — ответил фон Лангерман.

— Какие именно факты он вам сообщил?

— Он назвал имена трёх курсантов, сбежавших из центра «Ост», и сообщил, что они похитили сотрудника центра, которого мы считали погибшим. И назвал его имя тоже.

— Какого сотрудника?

— Войцеха Яроша.

От этих слов меня прошибло, будто от сильного заклятия магии воздуха — молнии или чего похлеще. Подозреваемых в предательстве резко стало меньше. Ни отец, ни бабушка не знали про Яроша. Даже если бы я им и проболтался, что притащил с собой из Восточного «языка», то уж имя его точно не стал бы называть. В Петербурге больше подозревать было некого. А в Новгороде и Москве про Яроша знали единицы. Круг подозреваемых сузился настолько, что теперь их можно было в прямом смысле пересчитать по пальцам одной руки.

Глава 26

После допроса фон Лангермана у меня было полчаса, чтобы переодеться и подготовиться к отправлению в Потсдам. Не так уж и много времени, поэтому я поспешил в свою комнату. Придя к себе, обнаружил там напольную вешалку, на которой висели строгий чёрный костюм, белая рубашка и бабочка. Рядом с вешалкой стояли чёрные лакированные туфли.

Намёк я понял и начал переодеваться. Но едва я расстегнул первую пуговицу на рубашке, в дверь постучали. Я подошёл к двери, отворил её и увидел на пороге слугу. Он протянул мне телефон и сказал:

— Вам звонят, Ваше Сиятельство! Ваш отец.

Я уже давно бросил все попытки объяснить бабушкиным слугам и помощникам, что меня не надо называть по титулу — это было бесполезно. Только Тойво и Дьяниш называли меня князем, а все остальные в имении, и даже Ристо — Ваше Сиятельство. Поблагодарив слугу, я взял у него телефон и поздоровался с отцом.

— Здравствуй, сынок! — донеслось из динамика. — Я рад, что ты вернулся живым. Надеюсь, у тебя всё нормально.

Слово «сынок» резануло слух — отец раньше всегда называл меня исключительно по имени, причём только Романом. Уменьшительно-ласкательных версий я от него не слышал. А тут вдруг «сынок». Было очень непривычно, но что скрывать, приятно. К тому же я достаточно неплохо знал своего отца — он не любил притворяться, и если он меня так назвал, то это не ради чего-то, а потому что захотел назвать именно так. А вот почему захотел — это было для меня загадкой.

— У меня нормально, — ответил я. — Можно даже сказать, что хорошо. Бабушка дала мне таких телохранителей, что у меня просто не было шансов не вернуться.