Джером Джонс приветствовал ее по-русски. Она кивнула ему и изрядно удивила Бэгнолла, когда подошла к нему и поцеловала таким долгим и страстным поцелуем, что оставалось лишь поражаться, как он не умер от удушья. И хотя одежда скрывала ее формы, Бэгнолл успел ощутить, что сжимает в объятиях женщину.

— Боже мой! — возбужденно воскликнул он. — Это еще зачем?

— Я спрошу, — предложил Джонс без особого энтузиазма.

Он снова заговорил по-русски; Татьяна многословно ему ответила. Джонс перевел:

— Она благодарит вас за то, что вы заставили нацистского оскорбителя матерей — я цитирую — выдвинуть свою артиллерию на передовые позиции. Немцам удалось взорвать склад с боеприпасами, когда они обстреливали тыл ящеров, а также вывести из строя несколько броневиков на линии фронта.

— Значит, они действительно там были, — вмешался Эмбри. Татьяна продолжала говорить, не обращая внимания на реплику англичанина. После короткой паузы Джонс перевел ее слова:

— Татьяна говорит, что ей удалось неплохо поохотиться — когда снаряды начали рваться, ящеры запаниковали, и она подстрелила несколько штук — за это она вас также благодарит.

— Создается впечатление, что нам еще раз удалось удержать позиции, — заметил Эмбри.

Бэгнолл кивнул, но по-прежнему не отводил глаз от Татьяны. Девушка смотрела на него, точно через перекрестье прицела. Ее взгляд показался Бэгноллу таким же дымчатым, как огонь, на котором в Пскове готовили еду. Он согрел англичанина и одновременно заставил дрожать, как от озноба. Он чувствовал, что Татьяна хочет с ним переспать… потому что благодаря ему: она смогла прикончить нескольких врагов.

Бэгнолл вдруг вспомнил старую поговорку о том, что самки этого вида гораздо опаснее самцов. Он слышал ее за последние годы дюжину раз, но никак не ожидал, что ему придется на практике убедиться в ее справедливости. Больше Бэгнолл старался не смотреть в глаза Татьяне. Она, конечно, хорошенькая, но пусть уж лучше с ней имеет дело Джером Джонс.

Крэк!

Сэм Иджер автоматически отступил на шаг назад. Затем, сообразив, что мяч ударился о землю в нескольких метрах перед ним, Сэм метнулся вперед, и мяч нырнул в его рукавицу. Пальцы автоматически сжались, он перекатился по траве и поднял правую руку вверх, чтобы показать, что мяч у него.

Тот, кто подавал, с отвращением отбросил в сторону биту. Товарищи Сэма по команде и Барбара дружно зааплодировали.

— Здорово, Сэм!

— Классная игра!

— Ты настоящий Гувер!

Он бросил мяч обратно РПК, который слишком слабо ударил, недоумевая, из-за чего все шумят. Если ты не в состоянии поймать такой мяч, значит, ты не игрок — во всяком случае, по тем стандартам, которые он для себя установил. Конечно, он единственный настоящий игрок среди участников матча. Да, ему далеко до высший лиги, но даже аутфилдер из класса «Б» выглядел бы здесь, как Джо Димаджио.

После очередной ошибки мяч улетел в аут, и команда противника закончила подавать. Иджер бросил перчатку на землю перед линией и побежал к клетке из проволочной сетки, служившей в качестве базы.

Он занял позицию, и первые два мяча пробил не слишком удачно. У питчера — подающего — противника была сильная рука, но он, наверное, считал себя великим Бобом Феллером — а, может быть, первые два неудачных удара Сэма сделали его слишком самоуверенным. Дважды послав мяч по дуге, он решил метнуть его прямо в грудь Сэму.

Однако ему не хватило силы и быстроты.