– Сдается мне, что список имен, который ты имела в виду, смело можно мартирологом назвать – заметил Пал Палыч – Поскольку все его участники мертвы, причем давно.

– Ван Дорк жив – поправила его уборщица – Но его точно в Москве нет. Пока я жива, он сюда не сунется, таковы условия нашей сделки. Плюс еще двадцать лет после моей смерти.

– А если мы все же не правы? – предположила Вика – Может, это не для себя покупалось, а для перепродажи? Тому же… Ээээ… Ван… Как его, теть Паша?

– Дорку – напомнила старушка – Да нет, не думаю. Слишком сложно. Купи, храни, потом еще через границу переправь, и я сейчас не о доблестной таможенной службе речь веду. Это все время и риски. Очень большие риски. Чересчур уж многослойная схема.

– Зато и доход хорош.

– На Шлюндта намекаешь? – проницательно глянула на девушку тетя Паша – Ну да, он теперь опять в Москве обретается, и по-прежнему за копейку удавится готов. Но – нет. Чересчур скользкая тема, даже для него. Слишком уж она за гранью закона находится. Хотя закон для него как всегда вторичен. Главное – следы. Он никогда их не оставляет, а тут вон, ворох целый. Да, пока они никуда не ведут, но они – есть. Так что – нет, он тут ни при чем.

– Что еще примечательно – кивнув уборщице в знак того, что ее доводы приняты, продолжила Виктория – А тара-то для хранения изменилась.

– Вроде та же – глянул на нее Михеев – Или я что-то упустил?

– Упустил – подтвердила девушка – Вот, клеймо появилось. Смотрите.

Она перевернула емкость вверх дном и продемонстрировала собравшимся небольшой кругляш, вдавленный в стекло, на котором были изображена раскрытая книга и меч, как бы рассекающий ее на две части.

– Почти знак качества – фыркнула Тицина – Однако!

– Не почти, а он и есть – мрачно сообщила ей тетя Паша.

– Во наглый! – не выдержала Женька – Это до какой степени надо быть уверенным в своей неприкасаемости?

– Или неуловимости – поправила ее Тицина.

– А я думаю, что это как раз очень хорошо – произнес Николай – Наглых и самоуверенных ловить проще всего. Они чаще ошибки совершают.

– И да, и нет – Ровнин достал из ящика стола трубку и пачку табаку – Чаще, конечно, да, но… Плюс я не уверен, что это личное клеймо нашего фабриканта. Это может быть и цеховой знак, причем с изрядной такой историей, уходящей корнями, например, в Средневековье. Надо будет в базе покопаться, поискать совпадения. Если прав ты, Коля, то на этот раз нам, может, и повезет. Если я, то все не так радужно.

– Почему? – тут же спросила Мезенцева.

– Вот же дурища – вздохнула тетя Паша – Олег говорит о том, что раньше этот паскудник один работал, а теперь, возможно, его под крыло взяли. За особые заслуги и высокий профессионализм. Одиночку ловить, конечно, труднее, но если уж на след встанешь, то все, никуда ему не деться. А вот когда твою цель всячески прикрывают работодатели, особенно с хорошими связями, возможностями и деньгами, то задача усложняется, и изрядно. Брали мы лет сорок назад одного такого, так вот за ним как раз большие люди стояли. Ох, чего только в ход против нас не пускали, как только не пытались остановить! Меня сначала машиной хотели сбить, а потом в квартиру «посевовские» издания подбросили. Ну, запрещенную в стране литературу, за которую можно было хорошо так присесть.

– Но раскрутили дело? – азартно уточнила Женька.

– А как же – не без гордости подтвердила тетя Паша – Про него и по сей день иногда программы по телевизору показывают.