Может, слова старой уборщицы на Викторию так подействовали, может, атмосфера Новодевичьего монастыря, величественного-красивого в зимнем облачении, может, еще что, но от ее хрупкой фигурки, бредущей к Софьиной башне по дорожке между высоких сугробов, так и сквозило отчаяние. Хоть Женька и Николай, притворившиеся влюбленной парочкой и следующие за ней на расстоянии, лесными ведунами не являлись, но и то эти эманации печали уловили.

– Главное, чтобы эта сволочь сегодня уже кого-то не зацепила на крючок – выдохнула Мезенцева – Иначе все наши труды коту под хвост. Мы тут мерзнем, а он сидит сейчас где-то, чай дует. И темнеть вон скоро начнет.

– Ничего – успокоил ее Нифонтов – Если что, завтра сюда еще раз приедем, часикам к одиннадцати.

Виктория подошла к стене, испещренной надписями, постояла около нее, достала из сумочки лист бумаги, сложенный вчетверо, помедлила чуть-чуть, словно раздумывая, и сунула его в щель, где уже лежало много таких же посланий. Мало того – мгновением позже ноги ее подкосились, как подрубленные, и она рухнула на колени, при этом, похоже, крепко приложившись лбом о стену.

– Во дает! – ахнула Мезенцева – Ну актриса!

Нифонтову отчего-то показалось, что Вика, похоже, вполне искренна в своих чувствах, но вслух этого говорить не стал. Тем более, что появилась куда более веская тема для беседы с напарницей.

– Клюнул – шепнул он Женьке, захохотал и коротким движением усадил ее на заснеженную скамейку – Смотри! И ругайся на меня, что ли!

– Дурак! – заорала Мезенцева, тоже, заметим, вполне искренне – У меня теперь вся попа будет мокрая от снега!

При этом она неотрывно следила за рослой мужчиной в пуховике, приблизившемуся к Виктории. Причем пуховик явно был этому человеку мал, чуть ли не трескался в плечах.

– Ему на глазок лет тридцать – шепнула Женька напарнику – Офигеть!

– Верно мы все рассчитали, еще денек – и ищи его, свищи. Так, теперь сидим, целуемся.

– Чего? – выпучила глаза Мезенцева – Офигел?

– А ты как хотела? – удивился Николай – Маскировка! Не по дорожкам же бродить?

– Без языка – буркнула Женька – Ясно? Просто изображаем видимость.

– Так неинтересно – наслаждаясь моментом мести за все ранее перенесенные по вине девушки неудобства, проворковал Нифонтов – Неспортивно! Ну, иди сюда, моя рыжая бестия!

– Вот ты мутант! – закидывая ему руки на шею, прошипела девушка – Все Людке при случае расскажу.

– Она поймет – заверил ее Николай – И простит. К тому же с тобой – это не измена. Мы же коллеги.

Тем временем парочка от стены двинулась как раз в их направлении, мужчина при этом что-то горячо втолковывал Вике, та шла, опустив голову вниз. В результате они устроились на скамейке совсем неподалеку от увлеченно целующихся молодых людей, и тех даже долетали отдельные фразы, вроде «он будет только ваш, обещаю» и «уже завтра все изменится».

Ну, а через несколько минут Женя и Николай услышали треск шокера и увидели, как ведун, взмахнув руками и захрипев, кувыркнулся со скамейки, а после хлопнулся спиной о снег.

– Живее – крикнула Вика и снова ткнула шокером в открытое горло своего недавнего собеседника – Чего ждете?

– Паскуда! – прохрипел мужчина, дергаясь от разряда тока – Вот я тебя!

Ведун силился приподняться, его пальцы вцепились в одежду Вики, но тут в дело вмешалась Мезенцева, которая с силой ударила его по голове рукоятью пистолета.