|
Одни загадки. Я порылась в верхнем ящике комода: документов не было, ни моих, ни мужа. Свой паспорт я видела лишь однажды, месяца два назад, когда впервые обратилась в поликлинику. Паспорт был новый, выданный местным РОВД, мой потерялся во время аварии. Вспомнив об этом, я неожиданно зло хмыкнула. Затем собрала кое‑какие вещи и уже хотела покинуть квартиру, но что‑то в моем сознании вдруг забило тревогу, и подходить к двери я поостереглась. Подхватила сумку, распахнула окно в спальне, выходящее на улицу, и огляделась. Входная дверь тихо скрипнула. «А вдруг это Андрюша?» – подумала я, прикрыла окно и нырнула под кровать, сняв пистолет с предохранителя.
Кто‑то тихо прошел по коридору, мужчин было двое, вскоре я увидела их ноги, обутые в кроссовки, сначала появилась одна пара, затем вторая. – Не дура же она, чтоб сюда явиться, – сказал один. – Стас говорил, она ничего не помнит. – Глупости. Как это ничего не помнит? – Откуда мне знать? Что я, доктор? – Ладно, посмотрели и сваливаем. Вдруг менты нагрянут? – Не каркай. Шаги в сторону входной двери, тихий скрип, и все стихло. "И это называется «проверить», – мысленно покачала я головой, выбираясь из‑под кровати, но сочла за благо поскорее покинуть помещение. Кто‑нибудь из соседей мог заметить движение возле нашей двери и сообщить в милицию. На лестничной клетке ни души, свет горит и тишина, как на кладбище, даже телевизор у соседей уже не работал. Держась ближе к стене, я спустилась на первый этаж, перехватила сумку поудобнее и пошла, приволакивая ногу, бормоча под нос: – А Ольга‑то дура… нет, в самом деле… – На мне все ещё были спортивные штаны, футболка и парик, и я надеялась, что узнать меня будет нелегко. Стукнув дверью подъезда и выругавшись, я оказалась на улице, постояла немного, нелепо озираясь, и отправилась в сторону проспекта. Машину я заметила почти сразу. «Девятка» притулилась ближе к сараям. Ничего подозрительного в ней не было, но я знала – это они. Равнодушно мазнула взглядом по машине, оказавшись в свете фонаря, покачнулась, восстановила равновесие, бормоча ругательство, и пошла дальше. Двигатель «девятки» не заработал, значит, те, кто в ней, ничего не заподозрили. Удалившись от дома на несколько кварталов, я остановила такси и вскоре уже стояла на объездной дороге. Из города мне надо срочно выбираться, но вокзал для меня слишком опасен – там будут искать в первую очередь и милиция, и те, кто за мной охотится. Моей маскировки хватит ненадолго. Стоит первому попавшемуся милиционеру спросить у меня документы, и неприятностей не оберешься. Остается попутный транспорт. Добраться до ближайшего областного центра, а дальше в Екатеринбург. Там живут люди, способные ответить на мои вопросы и помочь разобраться в том, что происходит. Мои родители должны знать, что случилось со мной год назад…
* * *
Была ещё одна причина, по которой я так торопилась в Екатеринбург. Если Андрей жив, он позвонит моим родителям или приедет, но непременно даст знать о себе. Я даже думать не хочу о том, что он погиб. Ночь была темной, я зябко ежилась, стоя на обочине, движение на дороге, несмотря на позднее время, было довольно оживленное, но подвезти меня никто не спешил. И тут мне наконец повезло. Старенькие «Жигули» притормозили рядом, а я, назвав соседний областной центр, удостоилась кивка пожилого дядьки за рулем, устроилась на заднем сиденье и вскоре уснула. Мне снился тот же кошмар: темная комната, распахнутая дверь, силуэт человека и ужас, парализовавший меня. Я хочу кричать и не могу… Тут словно кто‑то толкнул меня, я мгновенно проснулась, ещё до этого во сне сообразив, что машина стоит на месте. Приоткрыла глаза. Предрассветные сумерки. |
