Пока он пил, трещины на губах разошлись и принялись сочиться кровью, отчего начало казаться, будто я пою мужчину именно этой алой жидкостью. Когда по ощущениям фляга опустела больше, чем наполовину, я отняла её от губ и завернула крышечку. Карие глаза внимательно уставились на меня. Я бы даже сказала: оценивающе. Надо же: висит, прибитый, на шкафу, едва не сдох от жажды, а всё туда же! Больше всего раздражало, что симпатичный, некогда, мужик оценивает мордаху некрасивой девицы. Ну да сейчас мы с ним в одной лодке.

— Спасибо, — хрипотца, которую я принимала за симптом пересохшей глотки никуда не делась. Напротив, голос стал ещё глубже, приятнее.

— Спасибо в карман не положишь, — я повертела головой, в поисках предмета, напоминающего клещи. Может инструмент тут и имелся, но не стану же я в поисках его перерывать все комнаты, — А теперь — приготовься: пришло время освободиться.

— Начни с левой, — посоветовал мужчина и кивнул, чтобы я не перепутала, — Там, вроде шатается.

Ладненько. За работу. На концах металлических костылей имелись круглые набалдашники. Распятому они бы помешали сползти по штырю, а вот мне сейчас здорово помогут. Ухватившись обеими руками за шляпку, я упёрлась ногами в шкаф и потянула, что есть силы. Захрустело дерево, тихо застонал распятый, но я постаралась не обращать внимание на посторонние звуки. Так, ещё поднатужимся и…

Штырь поддался и неожиданно легко вышел из дерева и плоти. В самый последний момент мне удалось стать на ноги и удержаться от падения. Мужчина повис на одной руке и попытался опереться кончиками ботинок о пол. Эк его приколотили-то, чтобы он мог стоять, но едва-едва. Нет, кто-то точно имел огромнейший зуб на этого человека!

— Держись! — проворчала я и отбросила окровавленный костыль. Голова со спутанными волосами коротко кивнула, а я взялась за второй штырь, — Уже недолго.

Тут я погорячилась. Чёртова железяка наотрез отказывалась выходить и пришлось расшатывать. Мужчина глухо мычал всякий раз, когда я тянула костыль вверх или вниз, а по его коже бежали ручейки крови. Другая, более слабонервная особа уже отрубилась бы, но я, судя по всему, оказалась ещё тем крепким орешком. Поэтому, сцепив зубы, продолжала тянуть распроклятый штырь.

Послышалось громкое «хр-ру-рум!» и я рухнула на пол. Сверху тут же упало что-то тяжёлое и принялось возиться. Ноздри ощутили слабый аромат терпкого одеколона. Знакомый запах. Возможно у какого-то из моих мужчин имелся похожий. О! У одного из? Их несколько? Перед глазами вспыхнула жёлтая полоса и я тут же отступила. Всё, всё, пока достаточно и этой информации.

Похоже спасённый ослабел до такой степени, что оказался не способен самостоятельно сползти со своей спасительницы. Правда, имелся ещё вариант, в котором он предпочитал быть сверху, но его пришлось отбросить: не в таком состоянии. Поэтому я просто перевернула тяжёлое тело на спину и присела рядом, рассматривая кровоточащие запястья. Странно, крови значительно меньше, чем должно было литься.

— Эй, — я хлопнула по небритой щеке, исполосованной шрамами, — С тобой всё в порядке?

— Если перестанешь меня мучить и колошматить, станет совсем хорошо, — потрескавшиеся губы изобразили улыбку, — Огромное тебе спасибо, Рыжик.

— Рыжик, это — гриб такой, — я поднялась на ноги и поискала, чем вытереть испачканные руки, — А я… Зови меня Эль.

Всё равно, никакой другой информации о себе, кроме крохотной буквы на руке, я не имела.

— Тогда уж, Элли. Звучит получше, — он приподнялся, используя локти в качестве опоры и поморщился.