«Мне следовало бы относиться к этим вещам серьезнее», — постоянно напоминала она себе.

Но просто невозможно было сосредоточиться на таких неприятных вещах, когда какая-то неистребимая радость переполняла ее сердце и она готова была петь и танцевать, простирать руки к кружащим вокруг мачт чайкам и дельфинам, чьи блестящие спины ей порой удавалось разглядеть среди гребней волн.

У нее не было больше возможности еще раз остаться с герцогом наедине и поговорить с ним — леди Дейзи была очень бдительна и не выпускала его из виду — до вечера третьего дня, когда Беттина незаметно выскользнула на палубу после того, как дамы разошлись в свои каюты готовиться ко сну, а джентльмены задержались за карточными столами.

Беттина опасалась, что лорд Юстес заметит ее и выйдет следом, поэтому она старалась держаться в тени надстройки, пока не добралась до своего любимого места на корме.

Там она перегнулась через перила, любуясь фосфоресцирующей водой, свечение которой казалось настоящим волшебством, и звездами над головой, такими необыкновенно яркими в этот вечер, что небеса представились ей огромным куполом, затканным золотом. Беттина стояла так довольно долго, наслаждаясь тихой теплой ночью. Она была глубоко потрясена открывшейся ей красотой и решила, что в этом есть какое-то знамение лично для нее.

И тут знакомый голос рядом с ней проговорил:

— Почему-то я был уверен, что вы не устоите и придете сюда.

Беттина не стала оборачиваться, но она остро почувствовала присутствие герцога, который облокотился на перила так, что его плечо оказалось совсем рядом.

— Какая необычайная красота! — тихо сказала она.

— И что она для вас значит?

Беттина не ответила, и спустя несколько секунд он добавил:

— Большинство людей сказали бы, что это зрелище заставляет их чувствовать себя жалкими и одинокими в этом величественном царстве природы.

В его голосе прозвучали циничные нотки, но Беттина не могла знать, что с помощью такой стереотипной фразы женщины неизменно приглашали его утешить их в своих объятиях и поцелуями прогнать одиночество.

— Нет, я так себя не чувствую, — ответила Беттина.

— Неужели?

— Меня эта красота, — медленно проговорила она, — заставляет радоваться и благодарить Бога за счастье быть в живых и все это видеть!

Ей показалось, что герцог не сможет ее понять, и она поспешно пояснила:

— Ученые говорят, что, возможно, у каждой из звезд есть другой мир, другие планеты. И когда я смотрю на небо, я думаю, как это чудесно, что я здесь и что я живу!

Говоря это, она подняла лицо, и ее нежные черты осветились небесным светом, а звездное сияние посеребрило ей волосы.

Герцог не шевелился, пристально глядя на нее.

— И такое бесчисленное множество людей, заселяющих планету, не заставляет вас остро ощущать собственную малозначимость? — спросил он.

Беттина покачала головой.

— Нет, это заставляет меня вспомнить историю о том человеке, который спросил Будду, сколько раз ему предстоит родиться заново… Вы помните этот рассказ?

— Нет. Расскажите мне его, — попросил герцог.

— Будда, — начала свой рассказ Беттина, — сидел однажды под огромным баньяном. Вы, наверное, знаете, что на баньяне листьев больше, чем на других деревьях. К нему подошел некий мужчина, который спросил:

— Скажите мне, мой господин, сколько жизней предстоит мне прожить, прежде чем я достигну вечной мудрости?

Будда немного подумал, а потом ответил:

— Столько, сколько листьев на этом баньяне!

— Так мало? — воскликнул человек с нескрываемой радостью.