Кассия станет истинной хозяйкой замка, старинного прекрасного здания, куда он никогда не приглашал дам, подобных Ивонн де Сальре. Таких он содержал в Париже и иногда привозил в дома приятелей-холостяков, неразборчивых в знакомствах.

Он искренне намеревался оставить Кассию такой же чистой и невинной, какой встретил ее, не осквернить ни единым поцелуем это ангельское создание.

Но когда она спасла его от участи, худшей, чем смерть — ведь вполне возможно, что он захотел бы покончить с собой, лишь бы избежать позора, — маркиз забыл о своей железной воле и невероятном самообладании. Именно в этот момент он понял, что не мыслит без нее жизни, и никакой скандал, никакие просьбы и мольбы матери и родственников не могут отвратить его от принятого решения, даже если это означает, что он никогда не сможет вернуться во Францию. Потерять Кассию немыслимо.

Но теперь чудо, о котором молился маркиз, свершилось. Кассия свободна, он может жениться на ней. И с невероятной проницательностью, присущей лишь этому человеку, он понял: их ждет лишь ослепительное, ни с чем не сравнимое счастье!

Маркиз был настолько ошеломлен, что не мог произнести ни слова, лишь смотрел на Кассию, и она наконец с тревогой осведомилась:

— Я поступила очень плохо?

— Я только что решил, — спокойно ответил маркиз, — что мы поженимся в часовне сегодня вечером.

— Сегодня?

— Я немедленно пошлю секретаря в мэрию зарегистрировать наш брак, как это принято во Франции.

Кассия продолжала глядеть на любимого широко раскрытыми глазами, но он добавил:

— Это вполне разумное решение. Когда Орвил умрет, придется устраивать торжественное погребение в семейном склепе, но мы уже уедем в свадебное путешествие и, конечно, не успеем вернуться.

Кассия мгновенно поняла, что пытается сказать маркиз, и с радостью протянула ему руки:

— Я сделаю все, что ты велишь!

Кассия сидела в будуаре, примыкавшем к ее спальне, когда появился Перри. Поскольку горничные укладывали ее вещи и одновременно готовили ванну, девушка разделась и, накинув пеньюар, стояла у окна, глядя на небо. Солнце уже садилось, окрашивая горизонт в розово-лиловые тона, и Кассия возносила молитву Богу, сделавшему ее такой счастливой.

— Спасибо, спасибо вам, — горячо благодарила она родителей, — за то, что помогли встретиться с человеком, о котором я просила Бога, и я знаю… все это лишь потому, что вы оба поддерживали и направляли меня.

— Что происходит? — осведомился Перри, переступая порог. — Внизу никого нет, но слуги сказали, что с Орвилом случилось несчастье.

Кассия поспешно подошла к брату:

— Где ты был? Перри улыбнулся:

— В лесу, с Лизетт. Поздравь меня, Кассия. Счастливее меня нет в мире человека!

— Разве только я!

Перри удивленно поднял брови.

— Сегодня вечером я выхожу замуж… за маркиза!

Перри, не в силах вымолвить ни слова, смотрел на сестру.

— Ты шутишь? — наконец выдавил он.

— Нисколько. Я говорю чистую правду. Ты уже слышал, что брат маркиза смертельно ранен, и мы хотим уехать поскорее, чтобы не присутствовать на похоронах?

На секунду Перри потерял дар речи и, лишь немного придя в себя, объявил:

— Если он способен на такое, зная, как французы относятся к подобным обрядам, чем скорее мы с Лизетт отправимся в Англию, тем лучше.

— И вы там поженитесь?

— Или здесь. Это не важно, главное, чтобы не пришлось ждать, а я боюсь, что ее дядя и, конечно, его матушка начнут возражать и настаивать на долгой помолвке.

Кассия рассмеялась:

— Вряд ли маркиз может настаивать на этом, когда сам женится так поспешно.