Возможно, это болезнь Альцгеймера.

— Знает ли он, как сюда попал? — спросил Хейз.

— Вы знаете, как сюда попали, сэр? — спросил Мейер.

— В машине, — ответил Чарли.

— Кто вел машину? Знаете?

— Мужчина, — произнес Чарли.

— Он вам знаком?

— Нет.

— Знаете, как его зовут?

— Нет.

Дрожащий голос, дрожащие руки. Может быть, у него еще и болезнь Паркинсона, подумал Мейер. Фамилия и первая буква имени врача были вытиснены на маленькой пластмассовой карточке, пришпиленной к его халату. Д-р Дж. Мукерджи. Наверное, индиец, предположил Мейер. В этом американском городе врачей-индийцев было гораздо больше, чем индийцев-заклинателей змей в индийском городе Калькутте. Если вы поступаете в покой неотложной помощи в одной из здешних больниц, наверняка вас будет лечить врач, мать которого проживает в Дели.

— Как вы попали в машину? — поинтересовался Хейз.

— Меня вынесли из дома, поднесли к машине. Посадили на переднее сиденье рядом с ним.

— Когда это случилось?

— Прошлой ночью.

— Где?

— У дома.

— Где он находится, сэр?

— Дом, — повторил старик и пожал плечами.

— Он не знает, где живет, — сказал Мукерджи. — Я его уже спрашивал.

— В котором часу это было, сэр? — спросил Хейз. — Когда мужчина вынес вас из дома и понес к?..

— Видимо, он давно разучился ориентироваться во времени, — перебил его Мукерджи.

— Как выглядел тот мужчина? — спросил Мейер.

Он не надеялся получить обстоятельный ответ. Многие старики отлично помнят, что произошло с ними, когда им было четыре года, но напрочь забывают, куда всего лишь три минуты назад положили свою шляпу.

— Ему 40 — 45 лет, — ответил Чарли. — Ростом он около 180 см. Кареглазый, темноволосый. В джинсах и коричневой кожаной куртке, под курткой желтая рубашка. Без шляпы.

Мейер был потрясен. Хейз тоже.

— Черный или белый? — поинтересовался Мейер.

— Белый.

— Что вы еще можете вспомнить о нем?

— Он был очень любезен со мной, — сказал Чарли.

— Вы запрашивали Отдел розыска без вести пропавших?

— спросил Мукерджи.

— В их картотеках мужчина с его приметами не значится, — сообщил Мейер, но умолчал, что детектив, с которым он разговаривал, взорвался: «Что за чертова эпидемия!»

— Он ехал от вашего дома прямо или где-нибудь сворачивал? — снова задал вопрос Хейз.

— Не знаю, — ответил Чарли.

— Мне кажется, он в последние годы не вставал с постели, — вмешался в разговор Мукерджи. — На его теле много пролежней. Нам нужно непременно найти его родных. Тех самых, которые сбагрили его нам. Кто бы они ни были.

Это вульгарное выражение было в ходу у больничного персонала. «Сбагрить» на их языке значило выкинуть. Сбагрить. Коротко и ясно. Как ненужный хлам. Но это были живые существа. Люди.

— Долго ли вы ехали в машине? — спросил Хейз.

— У него же нет ни малейшего понятия о времени, — напомнил Мукерджи.

— Двадцать месяцев, — подтвердил его заявление Чарли.

— Он с вами разговаривал в дороге?

— Он знает, как меня звать.

— Знает, что вас зовут Чарли?

— Называл меня Чарли.