Этим утром 76-летний священник, преподобный Альберт Дж. Кортер, служивший в церкви Св. Марии, которая находится на углу улиц Харрингтон и Морзе, ждал поезда на платформе станции метро «Улица Морзе». Он был одет в сутану священника. Внезапно на него напали двое хулиганов.

Они похитили бумажник, четки и медаль, которая была знаком его членства в Ордене Блаженных Святых Отцов.

Едва священник поднялся по ступеням на платформу, как первый хулиган сказал ему: «Доброе утро, отец». В этот момент другой хулиган обхватил его сзади так, что у него перехватило дыхание. Он лишился чувств, упал на платформу, а хулиганы принялись разрезать карманы его сутаны. Через несколько секунд он пришел в себя и увидел, что хулиганы убегают.

Отца Кортера привезли в ближайшую больницу. Ту, что на углу улиц Харрингтон и Коул. Там ему обработали порезы и ушибы на лице и отпустили. Он рассказал лейтенанту Джорджу Кейгурису из Транспортной полиции, что он намеревался поехать в центр, чтобы повидаться с приятелями и коллегами священниками, жившими в том районе, где он вырос. А еще он рассказал лейтенанту, что в бумажнике у него было всего двадцать долларов, а медаль и четки не имеют никакой денежной ценности. Он добавил, что когда хулиганы убегали, тот, который поздоровался с ним, обернулся и с ухмылкой крикнул: «Первоапрельская шутка, отец!»

Тело Генри Брайта нашли на тротуаре возле книжного магазина, вокруг него валялись осколки разбитого вдребезги витринного стекла. Детективы Центрального Южного участка рано утром сообщили об этом по телефону Клингу и передали ему дело на расследование согласно заведенному в полиции порядку ПЖ. Центральный Оперативный отдел уведомил их, что детективы Паркер и Клинг расследуют дело об убийстве трех пачкунов. Между этими преступлениями существует явная связь, и поэтому дело следует отнести к разряду ПЖ и передать его на расследование в 87-й участок. Так что нельзя было сказать, что Центральный Южный участок пытался свалить ответственность на других.

Клинг поинтересовался, почему это дело было отнесено к разряду ПЖ. Нет, он вовсе не пытается отмотаться от ответственности, но в нашем городе дурные примеры заразительны.

Кстати, обнаружили ли они пули на месте преступления? Это был каверзный вопрос. В трех предыдущих случаях на местах преступлений не было обнаружено ни пуль, ни стреляных гильз. И к своему огромному удивлению, он услышал: «Да, обнаружили, в том-то и дело. Но вовсе не поэтому мы передаем вам дело. Нам известно, что вы ничего подобного не нашли». Вот разговор Клинга с детективом из ЦЮ участка:

— Так что же вы нашли?

— Три пули в витрине. С первых выстрелов убийца, видно, не попал в жертву. Но так или иначе, пули прошли сквозь витринное стекло, и мы обнаружили их там.

— Это ничего не прибавляет к...

— Мы еще нашли записку.

— Что?

— В этот раз он пришпилил записку к телу.

— Записку?

— Вот я держу ее в руке. Написана прекрасным почерком.

Это я убил тех троих на окраине, говорится в ней. Так относится это дело к разряду ПЖ или нет?

Клинг подумал, что парню, видно, не терпится попасться, раз он оставил собственноручную записку. Записки оставляют только те, кому очень хочется попасться. Вот Глухой не из таких. Он присылает записки, потому что не желает попадаться.

Ребекка Брайт была на редкость некрасивой женщиной, Клинг дал ей на вид около тридцати лет. Она сидела в маленьком кабинете туристического агентства. Это было ее рабочее место.