— Ну и? — промычал Кир набитым ртом, все еще не понимая, к чему клонит инквизитор.

— Дослушай, а потом спрашивай, — вспыхнув, огрызнулся Змий.

— Извини.

Змий благосклонно кивнул и продолжил.

— Так вот, две запечатанных бутылки. Вокруг много пустых канистр, бутылок и прочей тары.

Скиф кивнул, сам видел склад, забитый до потолка пластиковыми бутылками.

— Я нашел резервуар с очищенной водой, он цел, в рабочем состоянии и заполнен больше чем на три четверти.

И тут Скиф понял.

— Ты считаешь, что она отравлена, и те, кто напал на оплот, знали об этом, и поэтому вода осталась здесь никому не нужная?

— Точно к такому же выводу пришел и я, — довольно произнес Змий.

— Хорошо, что мы его сразу не нашли и использовали нашу воду, — с небольшим испугом произнес Кир.

Инквизитор снова кивнул.

— Но мне интересно, как действует яд, — сухо сказал Змий, переставая быть обычным человеком, с которым можно разговаривать.

— Ты не посмеешь, — зашипел Скиф, — я не позволю.

Инквизитор мотнул головой.

— Дело сделано. Пойми, это не праздное любопытство, мне интересно, как скоро он подействует и что произойдет, это вопрос выживания Ижевского оплота. Если те десять лже-беженцев отравили воду, то мы должны знать, с чем бороться. Эпидемия или тотальный мор, или вообще спешить некуда. Так что, сиди и не дергайся, это не на твоей совести. Но я обязан знать!

И тут Скиф понял, Змий прав, прав на все сто двадцать процентов. Его не интересует одна мелкая трагедия в виде смерти одного человека, его интересует, чтобы не было большой трагедии, в результате которой погибнут тысячи. Добровольно бы никто не выпил яд, если, конечно, там яд. Но другого объяснения, что столь ценное сырье осталось на месте, не было. На всякий случай Скиф припомнил, не предлагал ли ему инквизитор выпить воды. Но ничего похожего сегодня не происходило. А Змий ясно сказал, нашел резервуар сегодня. Значит, он не травил капитана. А травил кого-то другого. Кого, выяснилось при вечерней загрузке машин. Совершенно неожиданно малознакомый худощавый техник с простым именем Иван неожиданно замер. Потом бросил ящик, который тащил, на землю выхватил из-за голенища нож и бросился на идущего следом грузчика. Того спасло только то, что он нес объемную бочку, заполненную чем-то коричневым до половины. Удар пришелся как раз в нее, нож застрял. Но сила удара была велика и опрокинула грузчика на асфальт. Обезумевший техник попытался вырвать нож, но тот засел крепко. Тогда он отпустил рукоять и, прыгнув на лежащего, принялся душить. К нему уже бежали люди, стащили Ивана с поверженного противника. Но тот рвался вперед, пытался укусить тех, кто его держал. Рядом стоял Змий и спокойно наблюдал за происходящим. Видимо, за несколько лет работы с Ильичом его чувства притупились настолько, что его уже ничего, кроме работы, не интересовало.

— Держите крепче, — приказал инквизитор парням.

— Но он вырывается, — с трудом сдерживая дергающегося, произнес Слива. — Сила звериная. Я такое видел, что-то вроде бешенства.

— Интересно, — поднимая подбородок техника и заглядывая ему в безумные глаза, задумчиво произнес Змий. — Ты меня слышишь? — спросил он.

Пленник зарычал и снова стал вырываться.

— Слышишь, — уверенно произнес Змий.

— Иван, ты меня понимаешь?

Пленник рванулся вперед, в надежде перекусить горло стоящего в шаге от него человека, его зубы были оскалены, лицо искажено тупой яростью, зовущей только к одному — убивать.