— Прости, отец, — сказал Парис. — Это я виноват.

— Думаешь, мне интересно, кто из вас виноват? Убирайтесь с глаз моих, вы, оба!

Он показал на помятый бронзовый шлем.

— Чей он?

— Мой, отец, — ответил Парис.

Приам подцепил ногой шлем и ловко подбросил его вверх, послав в сторону Париса. Юноша нерешительно протянул руки, и шлем ударил его по пальцам. С криком боли он отпрыгнул назад, а шлем снова запрыгал по полу.

— Я, должно быть, был болен лихорадкой, когда тебя породил, — язвительно усмехнулся Приам, повернулся и зашагал обратно в Янтарную Комнату.

Оскорбление эхом отдалось в коридоре; Парис остался стоять с пришибленным видом.

Гектор подобрал шлем и протянул ему.

— У отца сейчас много забот, брат, — сказал Гектор.

— Может быть, — безрадостно отозвался Парис. — Но разве он когда-нибудь упускал возможность унизить своих сыновей?

Диос шагнул вперед и обнял младшего брата за плечи.

— Не относись к этому так серьезно, Парис, — посоветовал он. — Приам старый и все чаще болеет. Если повезет, мы с тобой проживем достаточно долго, чтобы помочиться на его погребальный костер.

Парис ухмыльнулся.

— Это ободряющая мысль.

Три брата вышли из дворца на утренний свет. Диос и Парис отправились в нижний город, а Гектор вернулся в свой дворец.

Там он нашел маленького Астианакса, игравшего в саду с нянькой. Ребенок, облаченный в маленький кожаный нагрудник и шлем, бил игрушечным мечом по щиту, который держала нянька.

Увидев Гектора, мальчик бросил деревянный клинок и побежал к Гектору с криком:

— Папа!

Тот упал на одно колено, подхватил Астианакса, подбросил высоко в воздух и поймал.

Астианакс восторженно завизжал. Гектор крепко обнял его.

— Ты будешь теперь чудовищем, папа? — спросил Астианакс.

Гектор посмотрел в сапфирово-голубые глаза ребенка.

— А что должно делать чудовище?

— Оно убивает людей, — ответил Астианакс.

Гектор снял с головы мальчика маленький шлем и взъерошил рыжие волосы.

— А могу я немного побыть просто папой и крепко тебя обнять?

— Нет! — закричал Астианакс. — Я хочу убить чудовище!

Гектор опустил ребенка на землю, а сам встал на колени.

— Давай, попытайся, — прорычал он и, оскалив зубы, взревел оглушительно, как лев.

Астианакс завизжал и отбежал на несколько шагов, чтобы спрятаться за няньку.

Потом, подобрав деревянный меч и размахивая им, маленький мальчик ринулся на Гектора.

Глава 4

Кровь на рыночной площади

Торговец Плотей влюбился в Трою за те шесть лет, что прожил в этом городе. Несмотря на то что он был чужестранцем, его тепло встретили соседи, с ним учтиво обращались другие торговцы, и он начал считать Золотой город своим домом по сердцу, если не по крови. Жизнь была добра к Плотею, и он каждый день возносил благодарности в храме Гермеса, жертвуя богу торговли, обутому в крылатые сандалии, белых голубей. Десять раз в году он приносил жертвы и Афине, богине-хранительнице Трои, и раз в году жертвовал десять золотых слитков храму Зевса — Отца Всего Сущего.

Плотей был прежде всего человеком религиозным и благочестивым, а в своих родных краях считался человеком непоколебимо верным. Этой славой он гордился всю жизнь. До сегодняшнего дня.

Плотей тихо сидел с гостем в укромном уголке своего сада, неподалеку горела жаровня. Посетитель был младше и тоньше тучного Плотея; торговец был краснолицым и дружелюбным, а у его гостя были впалые щеки и холодные глаза.